Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Приближаясь к хижине, сестры почуяли кровь, боль и страх, но теперь ощущение не было приятным, и они ускорили шаги. Дверь в хижину была распахнута настежь. Вероятно, старая коза ночью задела ее, и дверь открылась. Большая лужа крови заливала то место, где животное часто лежало в солнечные дни. Тело утащили волки.

Старшая сестра ничего не почувствовала. У младшей мелькнуло воспоминание о том, что именуется печалью, но оно тут же изгладилось в памяти. Отныне они уже не были ни девочками, ни женщинами. Они превратились в нечто другое. Как оказалось, они могли довольствоваться самой малостью пищи и воды. В мире столько боязливых, робких душ, только и ждущих, чтобы их сожрали. И сестрам лишь оставалось вдохнуть их в себя.

Сестер звали Анжелика [2]Бенедикта [3]и были они пожирателями душ.

Ночи для Алис тянулись бесконечно.

По вечерам всегда происходило одно и то же. Мать купала дочку и надевала ей через голову ночную рубашку. Она заботливо укутывала Алис в льняные простыни, а сверху укрывала шерстяным одеялом, чтобы беспокойные ручки и ножки Алис не могли даже шевельнуться. Потом на Алис опускалась безмолвная темнота, а сон все не приходил.

Алис с тоской смотрела, как мама выходит из комнаты. Та оборачивалась и улыбалась ей, а потом плотно закрывала за собой дверь, отрезая Алис от потока света из теплой кухни. Девочка представляла, как отец греет ноги у очага, во рту у него трубка. Алис лежала в кровати, прислушиваясь к звукам, раздающимся в доме: тихому разговору родителей, звяканью посуды, шагам по деревянному полу.

А потом наступала тишина.

Алис слышала дыхание родителей. Мама легонько сопела, папа храпел и постанывал.

Алис уже исполнилось семь лет, и сколько она себя помнила – всегда было так. Ночь внушала ей ужас.

Если бы только ей позволили встать с кровати. Именно потому, что она не могла отсюда выбраться, заснуть никак не удавалось. Ей было велено лежать тихо и засыпать, а Алис больше всего хотелось сделать наоборот. Поэтому глаза ее оставались широко открытыми. У нее не было ни братьев, ни сестер, и она не знала наверняка, но ей говорили, что она странная, не такая, как все, потому что любой ребенок в положенное время засыпает. А Алис не могла.

И она решила, что сегодня все будет по-другому. В эту ночь, как только послышатся сопение и храп, она сбежит из страшного ночного плена. Ночь будет принадлежать ей.

Для верности Алис выждала довольно долго после наступления тишины. Наконец она опустила ноги на холодный деревянный пол. Лето подходило к концу, близилась пора сбора урожая, и хотя днем еще было тепло, ближе к ночи в воздухе уже пахло осенью. Девочка нашла шерстяные чулки и ботинки, шерстяное пальтишко. Она уже не маленькая и сама знает, что надевать. Мама не зря называет Алис разумной.

Но сейчас Алис вела себя далеко не разумно. Сегодня не самая подходящая ночь для прогулок, она понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Она давно придумала план и слишком долго дожидалась, когда наконец сможет освободиться от бесконечного заключения, поэтому больше не станет терпеть. Она не может и не будет ждать. И пусть прошлой ночью случилось несчастье с фермером и его женой, а накануне волки сожрали всех кур, коз и лошадей. Алис было жаль маминых курочек. Они были такие мягкие и теплые, когда сидели у нее на коленях. И они несли такие вкусные яйца.

Алис слышала, как мать с отцом говорили между собой о фермере и его жене, тех самых, которых нашли мертвыми. Они жили на окраине деревни, совсем рядом с лесом. Мама сказала, их обнаружили только потому, что пошли спросить у фермера, не знает ли он, почему такое произошло со скотиной. И еще мама сказала, что во всем этом смертоубийстве повинна ведьма и что в том доме раньше как раз жила ведьма с дочерьми-близнецами. Тогда папа сказал, что, если человек однажды женился на ведьме, вторая жена не обязательно тоже будет ведьмой. Мама возразила, что так, скорее всего, и получилось, иначе почему фермер умер? И разве мамины задушенные цыплята не служат доказательством, что их всех наказали за грехи этого человека и за то, чем они с женой занимались втихомолку, пока никто не видит? Тут папа бросил на маму взгляд, и мама поняла, что Алис слушает, и дальше… сразу молчок.

Алис стоило бы бояться волков и ведьмы, вышедшей замуж за фермера, но не тут-то было. Вообще-то, Алис никогда ничего не боялась. Из колыбельных ей больше всего нравились самые жуткие. Про Зверя, который сожрет душу и ничего не оставит, кроме кожи и костей. Алис обожала эти песенки. Когда ее подружка Гэнор начинала визжать от страха, зажмуривала глаза и закрывала уши руками, Алис только смеялась и продолжала петь. А потом обещала Гэнор, что больше не будет, и как только та, поверив Алис, опускала руки и открывала глаза, тут же продолжала: