Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

– Ты та девочка. Дай мне что-нибудь. Дай мне это .

Зверь выпрямился, как на пружинах, и снова наклонился. Теперь он смотрел на маленький острый нож у Алис в руке. Он протянул коготь и постучал им по лезвию ножа. Тук-тук-тук.

– Вот это. Дай мне это.

– Зачем тебе мой нож?

Существо снова согнулось пополам и заглянуло Алис в глаза. Она тоже посмотрела ему в глаза и моргнула. И Зверь моргнул.

– Подержать. По нему запомню тебя.

Сердце Алис снова забилось ровнее, боль в груди ушла. Волоски на руках встали торчком, горячая кровь прилила к коже. По неведомой причине преисполнившись уверенности, Алис передала нож Зверю рукояткой вперед.

Существо схватило нож, дернуло головой и принюхалось.

– Покажи мне руки .

И снова, не отдавая себе отчета в том, что делает, но без колебаний, Алис закатала рукава до локтя и показала Зверю руки, покрытые красными рубцами от ударов прутом по приказу верховного старейшины.

И тогда Зверь лизнул ее.

Как только его язык коснулся кожи, Алис перестала быть сама собой. Вернее, она на мгновение превратилась в нечто другое. Она стала бурей, непогодой. Она больше не была девочкой или мальчиком. Она была землей, и деревом, и корнем. Она чуяла запах дождя на камне. Нет, не чуяла. Это не было ощущение, это было бытие. Она была камнем. И она была дождем.

А потом Алис очнулась. Она почувствовала холод на коже там, где Зверь провел языком сначала по одной руке, потом по другой. Алис показалось, будто тысяча перьев мягко коснулась ее рук. И шрамы исчезли.

– Спасибо, – сказала Алис. Она больше не была непогодой, но ощущала ее в Звере, как запах дождя.

– Ты видела их. Пожирателей душ .

– Ага, – ответила Алис. – Видела.

– Ты снова их увидишь .

Алис вспомнила первые слова, с которыми Зверь обратился к ней. Он спросил: «Что ты такое?», а не «Кто ты?». И сказал, что ищет ее.

– Почему ты меня искал? – спросила Алис. – Почему меня?

Зверь вздернул голову:

– Ты такая же, как они .

Вот и ответ, которого она ждала. Ответ на вопрос, затаившийся в самой глубине ее сердца в ту ночь, когда пожирательницы душ явились ей. Вопрос, который с тех пор пророс в ней, глубоко укоренившись и пустив во все стороны свои побеги. Теперь он стал еще больше, как дерево во дворе дома Матери и Отца. Алис снова ощутила трепет, охвативший ее, когда пожирательницы душ коснулись ее плеч. Некая нить связывала их, потому что они были подобны друг другу. Эта нить и ее связывала с ними. Она, Алис, была как те существа, что убили ее родителей.

– Так, значит… значит, я… творю зло?

Зверь пристально смотрел на нее, потом открыл пасть, будто хотел зарычать, но вместо звука на Алис подул ветер, прошел сквозь нее, и она почуяла поток воздуха в ущелье, стебли травы и лепестки цветов. А потом Зверь пригнулся к земле и прыгнул. Алис услышала шорох ветвей и скрежет когтей о кору, шелест листьев. Ей показалось, что она заметила на дереве над головой стремительное движение, но Зверь уже исчез.

Вечером Алис отказалась показать Матери руки. Как она объяснит, что на гладкой белой коже больше нет рубцов?

Мать пожала плечами:

– Как хочешь.

Она дала Алис мазь и отправила ее спать, сказав, что посуду вымоет сама.

Лежа без сна в постели, Алис могла думать только о Звере. Она снова вспомнила ощущение непогоды. Быть непогодой – означает приносить зло? Это противоестественно? Но что может быть более естественным, чем ветер? Порывы ветра пронизывали ее прямо сейчас, она чувствовала, как ее закручивает вместе с потоками воздуха. Проходил час за часом, но Алис по-прежнему была далека от сна. Внезапно она услышала тихий стук. Дверь открылась, и девочка увидела Мать с масляной лампой в руке.

– Вставай, дитя, мне нужна твоя помощь.

Алис быстро оделась и вышла. Мать, уже закутанная в шаль, ждала возле двери с лампой в одной руке и с корзинкой – в другой.

– Идем.

Они двинулись по затихшей темной деревне, но Алис знала, куда они направляются. Свет горел только в одном доме – там, где хворь не давала людям заснуть. В качестве повитухи Мать часто вызывали посреди ночи, и Алис всегда знала, когда такое случалось, потому что на следующее утро лицо у Матери было серым, а круги под глазами наливались фиолетовым, как лаванда, цветом. В эту ночь Мать впервые разбудила Алис.

В освещенном доме жили Прайсы. Мэри Прайс накануне родила мальчика. Мать не вызывали на роды. Вместо нее пригласили другую повитуху – так захотела родня роженицы. А вот теперь понадобилась Мать. Это значит, что мистрис Прайс стало хуже. В деревне люди водили дружбу с разными повитухами по разным причинам, но Отец говорил, что в самую тяжелую минуту всегда звали на помощь Мать.