Дарси Коутс - Крейвен Мэнор. Хранитель призраков [litres]

Вой становился громче и громче. Деревья трещали, когда Элиза протискивалась между ними. Массивные когти вонзились в землю и рвали ее на куски.

Щеки Дэниела царапало какими-то мелкими частицами. Они напоминали крыльями мошкары, и он импульсивно шлепал себя по щекам. Одна частица прилипла к руке и рассыпалась, когда он согнул пальцы. Это было что-то тонкое, хрупкое, как сожженная бумага, рассыпавшееся под дождем на серо-черные комочки.

Большинство частиц неслось мимо Дэниела. Они цеплялись за волосы и одежду, и он вздрагивал от этого ощущения. Он знал, откуда они летят, но смотреть, как распадается на частицы монстр, было страшно. Голова Элизы запрокинулась, шея вывернулась дальше, чем можно было представить. Она кричала, и мышцы в ее горле дрожали, а затем рвались. Они разлетались в разные стороны, и тени, покидая тело, превращались в сажу, оседавшую серым пологом на земле, ветвях и мрачных статуях.

Она умирает. Дэниел сощурился, чтобы защититься от потока черных осколков. Элиза разрушалась. Казалось, что кто-то всунул ей в грудь магнит, и ее тело втягивалось в него. Разлетались на кусочки когти. Втянуло внутрь лицо. Конечности дернулись в последний раз. А затем из нее вырвался клуб черного дыма. Дэниела чуть не вырвало, когда накрыло этим дымом. Время застыло. Казалось, весь мир покрылся этой тяжелой, холодной пылью. Дэниел зажмурился и пытался не дышать, несмотря на сотрясающий его кашель.

Но дождю, наконец, удалось рассеять дымную пелену. Воздух постепенно очищался. Легкие Дэниела перестало жечь. Он моргнул, открыл глаза и увидел, что все вокруг покрыто слоем сажи. Там, где в последний раз стояла Элиза, лежала кучка пепла. Дождь превращал его в глинистую грязь. Как только смыло почти весь пепел, в центре кучи заблестел металл.

Дэниел подбежал вперед и здоровой рукой вытащил талисман из обугленных фрагментов. Он был теплым. Вот значит, как. Кайл, наверное, сунул его в карман. А Элиза проглотила талисман вместе с Кайлом.

Ни от Кайла, ни от Элизы ничего не осталось. Дэниел откинулся назад. Грудь болела, в голове стоял туман. Он должен был чувствовать радость или, по крайней мере, облегчение, но вместо этого просто впал в ступор. Он прижал талисман к груди.

Мерзкое ощущение ползущего по телу грибка исчезло. Дэниел посмотрел на поврежденную руку, но поморщился и снова отвернулся. Кожа отливала оттенками серого и черного. Он не мог согнуть пальцы. Но грибок перестал распространяться. Наверное, он должен быть благодарен и за это.

Бран был покрыт слоем липкой черной сажи. Дэниел вернулся к нему, прижал пальцы к шее. Тонкая кожа была холодной, как мрамор, пульса не было. Дэниел догадывался, что пульса у Брана, возможно, не было уже несколько десятков лет. Но черты его лица тоже расслабились, обмякли. Он выглядел умиротворенно. Углом своей футболки Дэниел попытался стереть грязь с лица Брана. Однако и его одежда была покрыта той же копотью, и он лишь просто размазал ее. Он выдохнул и опустил голову.

Рядом возникла Аннализа. Он чувствовал, как исходит от нее ледяной холод, усиливая его дрожь, но он не отступил. Ей было страшно и одиноко. Ей нужен был друг.

– Я не оставлю тебя, – пробормотал он. – Ты не останешься одна.

Она ничем не показала, что слышит его.

Дэниелу показалось, что он просидел несколько часов в окружении разбитых статуй. Зарево пожара за вершинами деревьев исчезло. Дождь медленно затихал. В конце концов, край неба озарился легким сиянием и обещанием света. Он провел целую ночь во тьме и теперь был рад солнцу. Дэниел с облегчением снова увидел заросший сад.

Он поднял опухшую руку. Невозможно было представить, что это – часть его тела. Ноги все еще дрожали, но он надеялся, что сможет идти. Он опустился на колени.

– Я собираюсь пойти в коттедж, – сказал он Аннализе. – Пойдешь со мной?

Она осталась сидеть, обхватив колени руками, спрятав лицо под копной прекрасных волос. Дэниел сглотнул и снова посмотрел на Брана. Ему нужно было где-то высохнуть. Когда дождь утих, и наступил рассвет, его охватил страшный холод. Он может замерзнуть. Если он не двинется с места сейчас, то вряд ли потом встанет.

Он представил, как уходит и оставляет Брана в саду. Он представил, как вернутся вороны и будут клевать его тело, как суетливо буду бегать по нему насекомые. Как сажа будет проникать сквозь веки, меж зубов, в поры. И не мог этого вынести.

Дэниел просунул руку под шею Брана и приподнял его. Он не надеялся, что сможет нести этого человека, особенно сейчас, когда все его тело ныло от усталости. Но, приподняв, понял, как мало тот весил – не больше, чем тощий черный кот. Поврежденной рукой подхватив Брана под коленями, Дэниел поднял его, пошатнулся, но устоял.