Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Килин ударился о какой-то выступавший предмет поясницей. Сознание его в эти мгновения было наполнено ужасом смерти. Но он был все еще жив… Кроме первого ушиба, он не почувствовал боли. Предмет под ним мягко прогнулся. Голова тоже оказалась на чем-то от удара спружинившем.

«Ударит еще раз! Добьет! — вихрем пронеслось в сознании. — Куда я провалился?! Что это?» Килин отчаянно барахтался. Но подняться на ноги сразу не смог. Чудовищное ощущение, что завален какими-то огромными шарами, заставило его громко простонать.

Звук собственного голоса словно привел его в чувства. Он увидел узкую полоску синего неба, угол какой-то крыши. Левая рука опустилась на несколько сантиметров вниз и ощутила ладонью что-то шершавое. Николай широко раскрыл глаза. Слева, под каким-то странным наклоном, виднелась нанесенная на картоне надпись. Буквы никак не хотели составляться в слово… Наконец он прочел: «шампанское».

Он валялся в груде обвалившихся ящиков… Килин пошевелил правой рукой. Картонные коробки немного сдвинулись. «Пустые» — понял он.

Николай поджал ноги. Оперся подошвами о твердую поверхность — похоже, асфальт… Осторожно встал. Откуда-то сверху свалилось еще несколько коробок. «Да сколько же их здесь?!» Энергично работая руками, начал пробиваться к свету… Меньше тридцати секунд — и он уже стоял, заваленный пустыми коробками из-под шампанского только по пояс. Оглянулся: в нескольких метрах сзади до крыши какой-то хозяйственной постройки возвышался последний — он единственный остался не разрушенным — ряд коробок. Все остальные Килин обвалил… Он повернул голову обратно: прямо перед ним — дворец Кёлера. Николай находился на его заднем дворе. В стороне, метрах в пятидесяти, виднелась автостоянка.

Осторожно выбравшись из груды коробок — он опасался, что ряд у стены неожиданно рухнет, — Килин рассмотрел свой живот.

Надетый на нем современный свитер цел. Задрал его вместе с рубашкой — ни царапины… С шумом выдохнул воздух. «Вывернулся!»

Тут же вспомнил про главное. «Немедленно что-то предпринять!» Килин вытащил из кармана мобильный телефон, но сдвинуть половинки слайдера не успел. Справа из-за угла кёлеровского дворца появилась знакомая фигура — гипнотизер. Пока он не видел Николая, но явно высматривал кого-то на обширном заднем дворе усадьбы.

«Ищет меня! В этом можно не сомневаться». Килин, стараясь не идти слишком быстро, двинулся к левому крылу большого старинного дома. До самого угла он не оборачивался, но заворачивая за флигель, скосил взгляд — Турсунов ближе, чем можно было предположить. Гипнотизер двигался быстрым шагом, почти бежал… Уловив короткий брошенный на него взгляд, он замахал руками, призывая Килина остановиться. Но странно: Турсунов был нем, словно прикусил язык и мог изъясняться только жестами.

Сделав вид, что не замечает их, Николай завернул за угол — короткое время он будет невидим гипнотизеру, — побежал…

Перед фасадом дворца было пусто. «Куда подевались люди?!» Надо куда-то спрятаться, исчезнуть с открытого пространства. Но как это сделать?.. Расстояние, которое отделяло его от густых парковых чащоб, — слишком велико. Килин перешел на шаг, очень стремительный, ринулся в сторону парадного входа.

Едва преодолел треть расстояния — сзади послышался топот… Николай вновь побежал. Перед тем как влететь на глазах у изумленного лакея в высокие двери, успел увидеть: задыхавшийся гипнотизер остановился от них метрах в пятнадцати, уперев руки в колени. Все-таки Турсунову было за шестьдесят!..

«Дом огромен! В нем множество комнат: помещения для слуг, кладовки… Надо найти местечко, где спрятаться — отсидеться… Пусть Турсунов ищет!..» — думал Килин, взбегая по широкой, устланной ковром лестнице.

Оставшийся позади лакей в ливрее не сказал ему ни слова. В усадьбе всегда было много гостей. Они свободно входили и выходили из дома. Никто не спрашивал у них, кто они и зачем здесь находятся.

Направленная на лечение к врачу-психиатру Элла Фицджеральд не дождалась своей очереди. Не говоря никому ни слова, она поднялась со стоявшего у двери кабинета синего, обитого тканью креслица, пошла к лестнице. Два других пациента, ожидавшие приема у того же специалиста, украдкой посмотрели молодой женщине вслед.

Медицинский центр — Фицджеральд лечилась анонимно — расположен в двенадцатиэтажной бетонной коробке, выстроенной в семидесятые прошлого века. Она напоминала спичечный коробок, поставленный на торец. На этажах — широкие просторные коридоры, высокие потолки, залитые светом холлы.