Марина Андросова - Продавец пуговиц

Форд цвета Frozen White сопровождали несчастные оголившиеся деревья, оплакивающие роскошный наряд. На лобовое стекло падали умирающие листья, потерявшие родной дом и связь с матерью. Ветер поднимал их вверх, жестоко смешивая с бумагой и полиэтиленовыми пакетами. Тучи, нависшие над контуром дороги, готовились разрыдаться в самое ближайшее время.

Дотащив животное к дверям квартиры, Ульяна пыталась открыть замок, нащупывая скважину той рукой, которой придерживала собаку за живот, потерявшийся где-то глубоко внутри. Желтый кругляшок на двери соседской квартиры, свет, сочащийся через глазок, исчез — любопытству одиноких людей можно найти оправдание.

Положив собаку на диван, Уля сняла пальто, и оно полетело прямо на пол, сбив с тумбочки пульт от телевизора.

Щелкнул выключатель ванной комнаты, зашумела вода — Уля помыла тщательно руки и поспешила на кухню. За исключением одной тарелки в мойке тут все было идеально чисто, чисто как в операционной — белая скатерть на столе, ни одной лишней вещи — все убрано и простерилизовано средством с цитрусовым ароматом. Уля одна из тех женщин, которые лепят все котлеты заново, если последняя получилась меньше остальных, и ополаскивают ванну вскипяченной водой. Открыв шкафчик, она достала коричневую аптечку с красным крестом. В ней отыскала спирт, зеленку, ватные тампоны, средство для заживления ран. В ее руках оказались и ножницы и банка с чистой водой. Недовольно взглянув на грязную тарелку, оставленную после завтрака, и пересилив желание помыть ее, Уля вернулась в комнату:

— Все сейчас поправим! Не бойся, я нежно!

Ульяна протерла руки спиртом, обработала ножницы. Капроновая леска (а это оказалась леска) там, где было возможно, разрезалась и аккуратно убиралась. Думается, работники немецкой компании IG Farben вполне могли представить себе, как будут использовать их изобретение пятидесятых годов.

«Все-таки леска предназначена для рыбаков, а не для догхантеров. Рыбаки действуют гораздо гуманнее живодеров. Они, по-крайнем мере, добывают еду! Хотя, кто знает, что чувствует болтающаяся на крючке рыба? И потом. Как ужасно, когда блюдо из рыбы пропадает и его выбрасывают. Это совсем не то же самое, что просроченный творог, например!» — Ульяна сейчас жалела и пса, и рыбу, болтающуюся на крючке и почему-то самих рыбаков, которые ищут себе пропитание, и даже творог, который теперь обязательно полетит в мусорное ведро.

Уля без особых усилий освободила пасть собаки, но всю леску так просто снять не получилось, часть почти заросла кожей и шерстью, и нужно было удалять ее, обрабатывая вновь открывающиеся раны.

Пес разинул пасть так широко, как мог и высунул язык — сухой и бледный.

Прежде чем продолжить операцию, Уля все-таки вымыла ту тарелку. «Я сейчас приду! Одну секунды!» — донесся с кухни ее приятный голос, приглушенные шумом труб и газовой колонки. Захватив молока и воды, она дала псу вдоволь напиться — поддерживала лохматую морду и он пил, пил и пил, жадно глотая и как-будто разлепляя ссохшееся горло.

— Пей, дружище! Пей! Бедный мой друг! Молодец. Водичка вкусная! Пить надо. В жизни у тебя много всего хорошего теперь будет! Пойдем с тобой на море! Встретим там одного хорошего человека. Он будет обнимать меня и шептать нежные слова, а ты бегать по мелководью, пугая чаек, и приносить синий мячик. А потом мы втроем будем купаться и плавать в теплой, прозрачной морской воде или слушать шум волн на берегу и выбирать из песка красивые камушки. Рядом малыш будет строить замок. Увидев его, мой мужчина скажет мне тихо: Я хочу, чтобы ты родила мне сына! А я отвечу, что обязательно рожу от него ребенка. Потом мы достанем из сумки бутерброды и отдадим тебе всю колбасу, а сами поедим хлеб с сыром и свежим огурцом.

Закончив с леской, Уля промазала ранки марлевыми тампонами со специальным заживляющим гелем. После промывки глаз свежезаваренным чаем, пес смотрел как-то веселее и выглядел немного лучше. Уля налила молока:

— Надо бы и поесть! Много, мой милый, нельзя! Мученик, зачем же с тобой так?

Пес сделал четыре глотка и сам отказался пить дальше. Собака как-то интуитивно понимала, съешь много и конец. Спешить тут ни к чему. Пес очень устал и растянулся на мягком диване.

— Поспи, дорогой мой! Я в аптеку сбегаю. Надо тебя как-то начинать кормить! Это не дело, конечно, — Ульяна укрыла пса теплым клетчатым пледом. Хотелось, чтобы собака почувствовала себя уютно и спокойно.

Уля схватила пальто и накинула на себя. В подъезде она попыталась отряхнуть грязь и прилипшую на розовый кашемир серо-рыжую шерсть, но удавалось это плохо. Она махнула рукой и только тогда начала осознавать, что с ней приключилось, даже не с ней, а с псом. Слезы хлынули из подкрашенных глаз. Она зарыдала и, утирая лицо руками, пахнущими спиртом, вошла в аптеку: