Кристиан Бэд - Путями истины. Сборник мистических рассказов и повестей

Загородку перелез, обнял одного, еле слышно зашептал на ухо, и пошел за ним конь. Вывел, рукой махнул — жди. К другой загородке пошёл, другого коня вывел, тощего, высокого. Прячась за коней, самое опасное место прошли — до шатра окраинного. Подпоил, видно, дозорных Корса.

Сказать, что не гнались за ними — обмануть. Ценен был для степняков Аркин-конь, и пленник ценен. Но далеко они до восхода проскакали. И следы путали умело. И погоня вразброд повелась. Ушли бы. Только пал конь под Родимом, сменных — поторопились, не взяли. А в степи далеко видно. До леса долго еще. А трое степняков — вот они уже.

Только тогда — один единственный раз — и видел Темелкен Родима в бою. Нож Корсы был у них — больше ничего. Да Родим и ножа не взял. Темелкену отдал, вперед ехать велел. Но тот не сильно послушал. Чуть отъехал — спешился. Смотреть стал.

А Родим степнякам навстречу пошёл, спокойно опять, будто друзьям навстречу. Аркан свистнул, только чуть назад качнулся Родим. А тот, кто бросал — уже из седла прочь! На земле голосит, ругается. Аркан вой поймал!

Только взгляд Темелкен перевести успел — а Родим в седле уже. Прямо на другого всадника наезжает, с коня на конь скачет! Конь на дыбы — оба под копыта! Родим тут же вскочил, а степняк лежать остался, а в правой руке у Родима — сабля его медная красная.

Третий степняк не сильно смелый был — коня повернул, пятками ударил. За подмогой поскакал.

Достались Родиму с Темелкеном два коня чужих. Да по дурно кованой сабле. Да в мешках кое-что седельных.

Только Родим тяжел был для коней степняцких — обоих загнал. Бросили. А у бора — встретили погоню степняцкую десятки поднятых в воздух стрел. То вои Нетвора, пошли им навстречь, оповещенные… чутьем волчьим, может?

— … присмотрю подарки в городище. Близко день, когда имя мне дали. Отцу подойдёт нож из склатского железа. А ещё хочу сделать подарок Васе…

— Склатского? — вскинулся Темелкен.

— Ну да ты же слыхал уже…

Родим, уловив в голосе побратима интерес, приподнялся на локте, задумался:

— Если степняков миновать и идти налегке туда, где солнце спит, через щепоть дней степь начнет перемежаться лесом, а на исходе от этого ещё четвертого дня, начнутся засеки склатские. А там и Белая Стена — городище их. Только оно не цельное, как наше, а из многих селищ как бы. В одном — гончары, в другом — мечи, ножи куют. Ковали, или кузнецы? И камень железный у них там хороший, и мастера. Да, что с тобой? — Родим видел, что Темелкен едва слушает его.

— Родичей моих зовут алаты. Алаты, понимаешь?

— Алаты — скалаты. Сходство вижу. Может, это племя твоему и роднее. А дальше я не ходил.

— Как же так? Десять дней? А я три года у степняков в плену жил, слова родного не слышал? Ум едва не ушёл?

— Степняки с восхода медленно катятся. Откуда им про закатные земли знать, пока не побили-пограбили? Впереди того племени, откуда мы с тобой ушли, ещё три я видел рода степняцких. Медленно идут они за скотом на закат, широко идут. Их скот здешней степи чужой, траву выбивает, не могут они долго на одном месте. Ну а на закат их, верно, тянет чем.

— Не могут, точно, — вспомнил Темелкен. — А ты зачем так далеко на закат ходил?

— Я — вой. Сказал Нетвор — пошел.

Темелкен замолчал, задумался. И Родим задумался. Раньше побратимы о походах воинских не говорили. Но сейчас были они уже одного роду-племени. Какие между волками секреты? И Родим стал вспоминать, рассказывать.

Вспомнил, как пошло их три по четыре полечей, да вои — он, Бакол, Нагой, сына Тура, да кровный брат Нетвора — Треба. Четверо, значит, хорошее, доброе для воя число. Полечи — серебро да меха поменять, вои — осмотреться, других людей послушать. Обсказал, как степняков обходили, как меха на железо, склатами кованное, меняли, как девки на него смотрели склатские…

А как обратно пошли, и к дому уже близко было, пожар увидали. Степняки селище подожгли соловянское. Треба, как старший, Нагою велел полечей вести, а трое воев поглядеть пошли. Ну, и поглядели маленько — девок да ребятишек, что в полон погнали, отбили да через болото увели.

Замолчал Родим, вроде, как всё сказано.

— А где сейчас Треба? — спросил Темелкен. — Погиб?

— Почему погиб. Третьего дня по Росе-Реке ушел на однодеревке. Когда мы в драку со степняками ввязались, Треба и Бакол — вперед пошли, соловян повели. Я — прикрывать остался.

— Почему ты?

— Я из лука быстрее бью. Они мне стрелы оставили. А ямы копать — коням ноги ломать — на то много времени надо. Ну, да болото рядом было. На болото коням ходу нет.