Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

И ни одного гнома во всей толпе. Казалось бы, Клер должна почувствовать облегчение, но внутри нее нарастала лишь какая-то напряженность. Будто впереди ждет что-то пугающее.

Так и оказалось. Толпа внезапно осталась позади нее. Впереди Клер рассмотрела избушку мясника, мало похожую на ту, что она видела в действительности. Из трубы над соломенной крышей шел кровавый дым. Пары отлетали в черное небо, принимая необычные силуэты. Рядом были разбросаны кусочки разрезанных тел. Какое-то существо жадно поглощало отрезанную руку прямо на крыше. Завидев Клер, оно тут же шмыгнуло за дымоход.

Клер шла по расчлененным трупам и ощущала, что на ее теле почти не осталось ран. Выходит, когда все другие мертвы, цела она сама. Жестокий противовес!

Ее мысли путались. Например, когда шла вперед через толпу, она была уверена, что обнаружит здесь пьедестал или трон, но видела в приоткрытых дверях лишь разделочный стол и крылатое существо, которое по-птичьи вопило, хоть у него и было красивое человеческое тело. Но когти и клыки – как у животного. Кто-то резал его ножом. Кажется, все тот же мясник. А карлики под столом хихикали и готовились к трапезе. Они подставляли сосуды, чтобы собрать капли крови. Как хитро сверкали их жадные глазенки, когда кровь шлепалась в медную посуду… Клер сделалось дурно.

И сон изменился. Больше не было ничего. Только она сама одиноко и стремительно шагала по лесу, ощущая за спиной погоню. Кто-то охотился на нее. Кто-то ударил ее по ногам так, что она упала. И тут на нее накинули сеть. Клер ощутила, что ее тащат куда-то, держа низко над землей. Она могла бы вырваться, но сеть слишком прочна. Пальцы путались в ней, как в паутине. Она видела огонь и низкорослых существ совсем рядом. Сон превратился в кошмар. Очень скоро ее взвалили на стол, на тот самый разделочный стол, где убивали сверхсуществ. Хоть она и не ангел. Но за спиной вдруг стало прорезаться что-то похожее на крылья. Ее крик потонул в гомоне хриплых голосов. Они звали кого-то, чтобы он закончил дело. Конечно же, мясника. Клер могла узнать его даже во сне. Он не спешил, медленно затачивал нож, проверяя остроту лезвия. Потом сорвал с нее сеть и поднес нож к горлу. Его горящие глаза впились в ее лицо. Всего на миг ей почудилось, что они смотрят на нее из зеркала.

Карлики уже готовили свои медные блюдца и плошки, чтобы собирать драгоценную кровь. Они хотели устроить не просто скромную трапезу, а пир. Как давно они пытались изловить настоящего ангела. Но мясник медлил. Лезвие, словно дразня, касалось ее кожи, но не рассекало ее. А потом он сорвал с нее всю сеть и велел:

– Беги!

Он ее отпускал, невзирая на возмущение карликов. Нужно было бежать, а Клер все пыталась рассмотреть перстни на его руке, указывающей на распахнутую дверь. Где-то она уже видела эти перстни с печатками и гербовыми знаками. Где-то… Ей в глаза ударил яркий свет.

Клер проснулась с ощущением того, что сеть все еще на ней. Так и было. Только это была сеть шрамов и рубцов на ее коже. За ночь их, казалось, стало больше. При ярком солнечном свете, бьющем в окно, Клер смогла разглядеть, сколько нанесла себе травм. Но она не жалела. Увечья стоили того, чтобы кого-то спасти.

Венеция, столетия назад

Шум карнавала остался позади. Они убегали с праздника так быстро, что шпильки и заколки выпадали из ее волос, со звоном ударяясь о мостовую. Вечером они сдерживали замысловатую прическу, а ночью скользили на землю и в темный канал. А ведь шпильки были с жемчужинками. Для сегодняшнего вечера Корделия выбрала все самое лучшее. Если бы Донатьен ей не помог, она сама ни за что не расплатилась бы за такие дорогие вещи. В другой раз она с сожалением потеряла бы что-то такое ценное. Но не сейчас, когда Донатьен, держа за руку, увлекал ее вперед вдоль каналов, освещенных скудным светом фонарей. Влюбленные бежали, словно летели. Корделия подумала, что это самая волшебная ночь в ее жизни. Но если бы можно было убежать от всего!

Она все же остановилась, чтобы глянуть на цветы и шпильки из ее волос, теперь усеявшие канал. Даже Каитана не смогла бы выловить их своим веслом. Корделия все же захотела поднять то, что осталось на земле, но Донатьен удержал ее.

– Не стоит!

Как легко он это сказал! И действительно, что ему стоило купить новые украшения! Он ведь так богат и, по слухам, всегда платил за свои любовные увлечения щедро и легко. А вот смог ли бы он так же легко, с состоянием, титулом и надеждой, заседать во Дворце Дожей? Ради любви. Ради нее. Корделия тоже чувствовала сейчас удивительную легкость и боялась потерять это ощущение. Шелковистая копна освобожденных локонов знаменем развевалась у нее за спиной. Накидка, похожая на домино, была легкой, как крылья. Корделия сама сшила ее к сегодняшнему вечеру. Она не любила клетчатые домино и выбрала ткань нежно-синей расцветки, как ночное небо над Венецией.