Наталья Якобсон - Изувеченный [litres с оптимизированной обложкой]

Корделия так прекрасна. Он должен вернуть свой красивый облик ради нее. Чтобы снова быть ей под стать. Ему снова нужно привлекательное лицо. Очистить кожу от рубцов и вернуть упругость членам тела ему помогает только кровь. Чем больше страданий он улавливает в глазах своих жертв, тем быстрее залечиваются его собственные увечья.

Он не чувствовал себя подлецом. В конце концов, если бы люди не сотворили ничего подобного с ним, то и он бы никогда их не тронул.

Око за око. Зуб за зуб. И даже больше того. Впервые он руководствовался принципами Библии, пренебрегая темными моралями своих колдовских книг. Что ж, даже в Священном Писании сказано хоть что-то стоящее. Все зависит от того, как это понимать.

Когда на следующую ночь он пришел в дом Корделии, за его спиной были сотни трупов и множество истошных воплей монахов какой-то обители, на изгородь которой он насажал останки инквизиторов. И с каким восторгом он все это сделал! Неуловимый, как сама ночь, мстительный и такой влюбленный.

Он принес ей розы, сорванные с могилы Анджелы. Он медлил у дверей, как неопытный юнец, взволнованный перспективой первого свидания, а потом все-таки решил войти через окно. Его красота в эту ночь блистала, пожалуй, даже ярче, чем при жизни. Лишь пара шрамов осталась на лбу, но мертвенное лунное сияние, которое обрела его кожа, с лихвой окупало этот недостаток. Он так спешил увидеть прежний восторг в ее глазах, а нашел лишь бездыханное тело с разрезанными запястьями.

На миг его это охладило. Вид ее смерти. Стоит ли убивать вообще, если то, что ты любил, тоже мертво. Донатьен осторожно перевернул безвольный труп. Красивое тело уже начало коченеть. Прекрасными остались шея и плечи, грудь под тугим корсажем, но лицо… Он отодвинул русые пряди волос и чуть не закричал. Шрамы! Они были повсюду: на щеках, на лбу, на губах и подбородке, даже на веках. Она чуть не срезала себе нос. Да, это сделала она… Он все понимал лучше, чем человек. Он все видел на следах оставшейся здесь горечи и самопожертвования. Это было сделано ради него. Его пальцы скользили по кровавым отметинам, и он плакал. Впервые за всю свою жизнь и свою смерть. Слезы мешались с ее свернувшейся кровью. Даже перерезав весь мир, он не сможет вернуть ее. Никогда!

И он разбил зеркало.

Это случилось у витрины магазина. Он подошел к ней и сказал что-то о ее ангельской красоте. Клер вздрогнула. Ей почудилось, что в прозрачном стекле отражается он – демон из зеркала. Только теперь его фигура обрела четкие мужские очертания. Это был не падший ангел, не летучая мышь с кожистыми крыльями, не дьявол в старинной аристократической одежде. Просто парень, который делал вид, что она ему понравилась. Но чего он хочет на самом деле?

Манекены с красивой одеждой вдруг перестали ей казаться такими уж привлекательными. То, что незнакомец вызвал желание нарядить ее, как королеву, и вовсе ее смутило.

– Вам бы пошло такое платье, – как бы невзначай заметил он. – Хотите примерить?

– Возможно, но чего хотите вы? – почти с вызовом отозвалась она.

– Подарить вам весь мир, – просто отозвался он. – А для начала то, что вам понравится.

А он был симпатичным, но Клер лишь нехотя кивнула ему, раскрыла зонтик и понеслась прочь. Она надеялась, что он за ней не пойдет. Ей вовсе не хотелось становиться жертвой преследования. Но спину будто обжигал чей-то взгляд.

Она осторожно оглянулась через плечо. Он шел за ней. От медленных, но настойчивых шагов за спиной ей стало дурно. Могло ли зеркало разбиться, выпуская нечто на свет? Способно ли было существо из зазеркалья вырваться в этот мир, обретя плоть и кровь?

Потом он подсел к ней на скамейке. Тот самый мужчина, который приставал с предложением знакомства минуту назад. Клер даже испугалась, а не преследует ли он ее, как демон из зеркала. Вдруг ее призрачный гость наконец обрел плоть? Тогда почему он вдруг стал таким вежливым? Завел разговор о погоде, своих мечтах и красотах города, где он всего лишь турист?

Не турист ли из ада? А вернее, из зеркала в ее ванной? Клер мельком глянула на него и, кажется, узнала знакомые черты. Только не демона. Это лицо столько раз мелькало перед ней на экране, что она слегка опешила. Не сон ли это? Как, гуляя по родному городу, можно вдруг присесть на скамейку и разом ощутить, что ты попала в Голливуд. Это был профиль ее кумира. Красивые и добрые голубые глаза, длинные ресницы, чуть припухлые губы и кожа, чуть тронутая морщинками. Она чуть усмехнулась, заметив, что слегка кривоват нос. Должно быть, это последствие травмы. Странно только, как она раньше не обратила внимания, что его речь отдает легким акцентом.