Виктор Бровков - В лабиринте памяти [СИ]

— Вы в порядке, — спросила женщина и сделала осторожный шаг в мою сторону.

— Не подходите ко мне! — закричал я и, выставив перед собой руку, отвел глаза в сторону. Я не хотел смотреть в их сторону. Их вид вызывал отвращение и злость. Эти люди помешали мне, и они должны быть наказаны. Превозмогая внезапный приступ ярости, я пробормотал: — Прошу вас, не подходите!

Я в одно мгновения сокращаю дистанцию, которая отделяла меня от женщины. Схватив её руками за плечи, я бью коленом в живот. Стоящий за её спиной мужчина не успевает даже сообразить, что происходит, а я уже вырываю из его рук тяпку. За моей спиной кричит от боли женщина, а через секунду я уже наношу удар за ударом по голове её мужа. Когда он перестаёт дышать, я возвращаюсь к стонущей женщине и заношу над ней своё оружие под противный смех седовласого, который наблюдает за происходящим. Именно такая жуткая картина в красках вырисовалась в моей голове. Невероятных усилий мне стоило сдержаться и не притворит в жизнь свой чудовищный план.

— Вам нужна помощь? — растеряно пробормотала женщина.

Этот вопрос она задала по инерции. Вероятнее всего, женщина уже понимала, что лучше оставить странного незнакомца наедине со своими проблемами, но не могла не успокоить своё стремление помочь последним, контрольным вопросом. Проследив, за моим взглядом, она только уверилась в том, что ко мне не стоило подходить. Я абсолютно безумными глазами смотрел на лежащий в нескольких метрах пистолет.

— Сделай это! — голос седовласого вновь наполнил мою голову. — Ты же хочешь их убить.

Полный отчаяния крик вырвался из моей груди. Я вскочил и побежал к пистолету. Периферическим зрением я видел, как исказилось от страха лицо женщины, а её муж, выронив пакет, обеими руками вцепился в тяпку и встал перед ней, закрывая своим телом от безумца, к которому они зачем-то подошли с предложением помощи.

Схватив оружие, я повернулся к ним лицом, и навел дуло пистолета на мужчину. Издевательский смех седовласого подтолкнул меня к решительным действиям. Хватит. Я сам хозяин своей судьбы и никто не вправе решать за меня.

— Вызывайте полицию, — спокойно сказал я. — Если я выживу, то могу вам навредить.

Промедление могло позволить седовласому вновь завладеть мной. Поэтому, пытаясь не думать ни о чём, я быстро согнул руку, приложил дуло пистолета к своему лбу и вдавил спусковой крючок.

12 мая этого года; 10 часов 30 минут; Олег Лешевский.

— Олег Вадимович…

Кажется, ко мне кто-то обращался.

— Олег Вадимович, вы меня слышите?

Мягкий, бархатный баритон пытался аккуратно достучаться до меня. И у него это получалось. Я пришел в сознание и первое, что почувствовал, была тупая боль в височной области. Глаза не желали открываться. Только через несколько секунд я смог разлепить веки и посмотреть на хозяина приятного голоса. Мужчина с аккуратно уложенными волосами и ухоженной бородкой сидел напротив меня. Мне казалось, что я его уже видел раньше.

— Я, видимо, отключился, — извиняющимся тоном произнёс я, не до конца понимая, где нахожусь.

— Ничего страшного, — ответил мне мужчина, после чего достал из-под стола кожаный портфель, открыл его и аккуратно выложил на стол блокнот, ручку и устройство, похожее диктофон.

Я внимательно наблюдал за его действиями. Когда он закончил и, положив руки ладонями на стол, дружелюбно посмотрел на меня, я почувствовал себя неуютно. Опустив глаза, я принялся разглядывать наручники на своих руках. Мне предстояла беседа с этим человеком. Очередная беседа из тысяч, которым я потерял счёт за последние неделю. Или месяц. Или год. Времени я тоже потерял счет.

— Вы неуютно себя чувствуете? — спросил мужчина, заметив моё волнение. — Не хотите говорить?

— А у меня есть выбор? — усмехнулся я.

Где я нахожусь? Больница, следственный изолятор или психиатрическая больница? Небольшой кабинет с одним столом и парой стульев для меня и моего собеседника. Я в мешковатой одежде и в наручниках, он в дорогом костюме. Я молчу, он тоже.

— Адвокат? — через несколько томительных минут тишины предположил я, решившись оторвать взгляд от сковывающих мои руки браслетов и посмотреть на сидящего напротив мужчину.

— Нет, — ответил он, улыбнувшись. Решив, что лед тронулся, он продолжил. — Я специалист в иной сфере. Более тонкой, нежели юриспруденция. Я — психиатр. Довгуш Антон Геннадьевич. Мы с вами встречались. Пару недель назад.

Травма головы, полученная мной на кладбище, совсем не улучшила мою память. Все события, происходящие до того момента, как я выпустил себе в лоб резиновую пулю, я, конечно, более-менее помнил. Но мои воспоминания походили на неумело смонтированный пьяным режиссером-любителем фильм. Не смотря на это, свою причастность к убийствам я прекрасно осознавал. В чем и признался, как только пришёл в себя в больнице. После этого началась бесконечная череда допросов, очных ставок, следственных экспериментов, которые периодически разбавлялись моим временным переводом в больницу, для поправки здоровья или в психиатрическую лечебницу, для проверки моей адекватности и дееспособности. Люди, окружающие меня всё это время, казались, одинаковыми. Будь они в халатах, деловых костюмах или полицейских пиджаках, мне они казались одинаковыми. Я не хотел запоминать их. Я ничего не хотел. Я хотел лишь избавиться от головной боли, которая мучала меня без устали. Моё главное наказание за совершённые преступления. Наказание, более жестокое, нежели смерть.