Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

— Шестьдесят девять дней.

Малис соображал быстро:

— Тогда сколько же лет Фероксу?

— Сбился со счета, — ответил человек-горностай.

«Значит, он из эпохи Древнего Рима», — сделал вывод Малис.

Затем вся компания последовала обратно к белой плите.

— Ферокс останется здесь, — сказал Уинтер.

Малис и Ферокс кивнули друг другу.

— Хоть бы он вернулся, — на своем новом языке прошептал Ферокс, склоняя голову в сторону Малиса.

— Все в его руках — у него много работы.

Пока Малис нес домой свой трофей, корзинка все время тряслась. Теперь-то на него точно обратят внимание!

Поначалу в Ротервирдском поместье все шло хорошо. Сиры и новоприбывшие дети узнали о том, что они одногодки и родились примерно в одно время, в пределах нескольких недель, а то и нескольких дней, кроме того, узнали они и об общих талантах — от математики до алхимии, анатомии и изучения небесных тел. Иероним и его сестра открыли новым соратникам все богатство Ротервирдской долины. Только Малис продолжал держаться особняком — злой мальчик, ставивший эксперименты на животных.

При этом он преуспевал в любом предмете, какой бы ни начал преподавать сэр Генри, кроме художественных.

Но со временем влияние Сиров стало ослабевать, а Малис, наоборот, утвердил превосходство над остальными. Девочки перешли на его сторону из зависти к красоте Морвал. Раскопал Малис и сведения о скромном происхождении местных: дети свинопасов! Он звал их «деревенщиной». На стороне Сиров остался один Трокмортон, любитель астрономической науки, планет и звезд. Несмотря на это, брат и сестра были настолько поглощены миром природы и его отображением, художественным и аналитическим, что почти не замечали собственной изоляции.

И вот Малис начал куда-то пропадать по ночам. В классе он задавал вопросы, никак не связанные со школьной программой, — о ядах, паразитах и политических силах. Затем завел в спальне существо, которое называл своим талисманом. Сиры сразу почувствовали, насколько изуродовано естество твари.

Сэр Генри, заметив перемены, обратился за помощью к своим первым подопечным:

— Конечно, вам не хочется говорить о друзьях за пределами школы, но иногда молодых людей приходится спасать от самих себя. Прошлой ночью Малис снова исчез. Знаете ли вы, где он пропадает? С кем видится? Он возвращается довольный. Я бы послал за ним охрану, но нам следует сохранять конфиденциальность. Мы не знаем, что о нас думает новая королева. Итак, можете ли вы мне что-нибудь сказать?

Сэр Генри не надеялся услышать ответ — кляузничество показалось бы признаком мстительности, — но сэр Генри не учитывал другую сторону дела. Сироты жили по строгим законам морали, во главе которой стояла природа.

— Малис обрел нового учителя, — сказал Иероним.

— Злого учителя, — добавила Морвал.

— Что же в нем такого злого?

— Он сделал Малису зверушку.

— Существо, противное природе, — добавили они в унисон.

— И как зовут этого учителя?

— Черион или как-то в этом роде…

«Герион Уинтер, — подумал сэр Генри. — Зачем Уинтеру окучивать моих подопечных?»

— Покажите мне существо, — попросил он, и, когда Малис ушел — что теперь случалось часто, — они вместе отправились на поиски зверя.

Дети, вооружившись палками, выстроились в шеренгу. Сэр Генри нашел корзину под койкой Малиса в большом сарае и вытряхнул из нее содержимое. Это существо определенно не принадлежало нашему миру: лысое, со шкурой фиолетового цвета, красными глазами без век, короткими недоразвитыми кожистыми крыльями, свирепыми когтями и острыми зубами. Грассал велел принести сетку, поскольку существо пыталось взлететь, шипело и нападало, но учителя никто не слушал: дети были охвачены страхом и вместе с тем азартом охоты. Несмотря на призывы сэра Генри к сдержанности, чудовище забили палками до смерти. Только Сиры и Трокмортон не принимали в этом участия.

У Малиса было прекрасно развито чувство времени. Он появился в дверях в тот самый момент, когда сэр Генри достал тело из сети. Малис поднял свой талисман, покачал его в руках и положил на пол, бросив на сэра Генри прощальный взгляд, исполненный чистой ненависти.

Сэр Генри рассказывал о перспективе и оптических инструментах. Время близилось к полуночи, приближался канун Рождества, золотая дверца была открыта, демонстрируя самый удивительный небесный дар — зимние созвездия. Сэр Генри, лицо которого сияло в мерцании свечей, говорил о примирении. Дети один за другим подходили, чтобы посмотреть в цилиндр с пропорциональными стеклами на неясные очертания гор на поверхности убывающей луны.