Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Вскоре после рассвета открыли Южные ворота, и из них повалила шумная толпа с зонтами, коробками и складными стульями, все были разодеты в лучшие праздничные наряды, а впереди, тоже при полном параде, выступал главный Наблюдатель.

За ведущим следовали участники представлений, при этом каждый держал в руке разрешение, в котором был указан размер рассчитанного для их выступления места, но без четких указаний, где это место находится. В соответствии с «Предписаниями майской ярмарки» места для выступлений предоставлялись в порядке живой очереди. Многие всю ночь простояли в этой самой очереди, чтобы получить местечко получше.

Исполнители разбежались размечать собственные участки и устанавливать флаги, при этом личные умения каждого символически изображались на вымпелах, прикрепленных к высоким столбам. Самым распространенным мотивом оказались руки — руки ладонями вверх (у гадалок), очертания рук (театр теней), руки с картами между пальцев (фокусы и прочее трюкачество), со стаканами (музыканты на стаканах), с разноцветными шарами (жонглеры), с бумагой (оригами) и прижимающие палец к губам (пантомима). На ярмарку допускали только по одному представителю от каждого вида искусства, поэтому подходящих кандидатов отсеивали заранее в нескольких турах.

За выступающими шли ремесленники с улицы Итерс Уэй, каждый со своим товаром, причем каким угодно, от моделей самолетов до фантастических часов и астролябий.

По сигналу Наблюдателя все начали ставить палатки, тенты и вымпелы.

Издалека Айленд Филд стал напоминать средневековый военный лагерь.

Сноркел раздвинул шторки из дамасского шелка и оценил зрелище с политической точки зрения. Его оффшорные счета еще никогда не пребывали в столь прекрасном состоянии, однако теперь он уже сомневался, что личное присутствие в округе сэра Веронала дает ему какие-либо преимущества. Сноркел рассчитывал на то, что местные жители воспримут реставрацию поместья как знак прогрессивности нынешнего режима. Однако, несмотря на то что благодаря снижению цен новый паб обещал стать популярным, интерес пришельца к Ротервирду начинал приобретать тревожные масштабы, а его отношение к Городскому совету казалось все менее почтительным. Найти замену Горэмбьюри оказалось невозможно, что сказывалось на работе администрации.

Хотя целые поколения Сноркелов умудрялись избегать процедуры демократических выборов, новый избирательный год уже маячил на горизонте. И предугадать результат тут невозможно. Как бы там ни было, хорошая погода означала хорошее настроение, и хотя бы это не могло навредить действующему руководству.

Решетка ворот снова поднялась в десять часов, и на этот раз шествие возглавили мэр с супругой, за ними последовала процессия высокопоставленных сановников в традиционно установленном порядке, а потом — представители гильдий, каждый со своим знаменем и в соответствующем костюме. Первыми шли аптекари; облаченные в пуританское сочетание черного и белого, они представляли собой вопиющее исключение из правил дресс-кода. Позади шагала одинокая фигура в разноцветной форме с вышивкой в виде звезд и зигзагообразных молний. Даже лицо ее оставалось скрытым: это был анонимный магистр гильдии пиротехников. За ним шли рядовые граждане с коробами, корзинами и рюкзаками всевозможных форм и размеров. На мосту у входа в Айленд Филд рикши поджидали стариков, а Наблюдатель переключил внимание с артистов на публику, строго оценивая домашних питомцев, клюшки для гольфа, экстравагантные декольте и самые громкие музыкальные инструменты.

Предаваясь разнообразнейшим развлечениям, Ротервирд находился в мире и согласии с самим собой. В полдень, в соответствии с «Предписаниями майской ярмарки», исполнители ушли на перерыв. В Ротере охлаждались бутылки и ноги, берег превратился в большую скамью, а прибрежные деревья дарили отдыхающим тень. Люди принялись потрошить свои корзинки, пока трое глашатаев, звеня ручными колокольчиками, зачитывали список городских достижений за минувший год.

Сноркел нежился на солнце, а горожане склоняли головы или поднимали руки, проходя мимо великолепного павильона, в котором он развлекал наиболее влиятельных ротервирдцев. Не приветствовали его только деревенские.

А потом мир Сноркела померк: по мосту на Айленд Филд прошествовали сэр Веронал и леди Сликстоун с сыном. В их одежде и поведении чувствовалась непринужденная элегантность.