Элис Атлед - Зеленая камера [СИ]

— Погодите, — до Джереми наконец-то начало доходить, — так то, что вас называют пауками… Вы и правда пауки?!

— А что, у тебя арахнофобия, дружище? — «паучиха» подмигнула перепуганному парню.

— Не волнуйся, мы не будем тебя съедать живьем или убивать. Просто не пытайся нас заснять, и мы будем с тобой дружить, понял?

Юный Оукинз сглотнул слюну и вытер холодный пот со лба рукавом. Нет, арахнофобом он не был, но и ничего красивого в этих восьминогих созданиях не находил. Однако, желание сфотографировать брата и сестру сразу пропало. Он от быков с летучими мышами заснуть не смог, а тут пауки, создания, которых панически боится 70 % земного шара. Да он бы не спал неделями, после чего загремел бы в лечебницу для душевно больных. О, там, думал Джереми, его бы приняли как родного. Оттуда он не вышел бы до самой смерти.

Вдруг пауки дернулись, словно их одновременно прошибло разрядом электрического тока.

— Ты слышал?..

— Иди. Я буду там другим путем. Не попадись Потрошителю.

Девушка кивнула и проскользила по нити к более низкому зданию, а от него еще дальше, скрываясь из виду.

— Что за Потрошитель? — парнишка тут же вскочил, поглядывая в ту сторону, в которой скрылась сестра «паука».

— Ты про Джека Потрошителя слышал? — Джереми кивнул. — Так вот, это совсем не он, — «паук» улыбнулся и тоже соскочил с крыши на невидимую нить и унесся прочь, оставив юношу наедине со своими вопросами. Безусловно, он догадывался, что Потрошитель — это тот мужчина, что убил четверых существ. Тот же мужчина, что присутствовал во время смерти Джереми, тот же, что отдал ему камеру. Его мотивы были парню неясны, но одно он знал наверняка — встречаться ему с этим Потрошителем строго противопоказано, если он хочет продолжать жить.

— Я дома, — женщина закрыла входную дверь квартиры, сняла куртку с пушистым меховым воротником и повесила ее на крючок. Как только она перешагнула порог, от хмурого вида не осталось и следа, словно всего сегодняшнего дня не было, есть только ночь, она и он.

— Я в гостиной, — откликнулся ей мужской голос, — жаркое в холодильнике.

Молодая женщина разулась и босиком прошла в комнату, где уже сидел на диване мужчина в рубашке и брюках. В руках у него была книга, которую он читал без особого интереса.

— Я думала, ты уже спишь, — она присела рядом с ним, кладя голову ему на плечо и заглядывая в книгу. Вдруг по лицу пробежала легкая улыбка, и женщина издала короткий смешок. — У тебя книга вверх ногами перевернута.

Мужчина громко вздохнул и отложил книгу, поняв, что его раскрыли, а затем притянул Нору еще ближе и обнял, уткнувшись женщине в шею. Та ответила на объятия и оплела его своими руками.

Ее любимый вставал каждый будний день в шесть утра и шел на работу, проводя там время до самого вечера и изрядно выматываясь, сил ни на что у него просто не оставалось, и в идеале ему нужно было ложиться спать еще в десять вечера. Она же никогда не пользовалась будильниками, лишенная такой участи как график работы, а потому могла позволить себе просыпаться за час до обеда и засыпать посреди ночи. И ей очень не нравилось, что каждый вечер он ждал ее возвращения до глубокой ночи. Ей не нравилось, но она была тронута таким к себе отношением, а потому ничего ему не сказала.

В следующий миг она ощутила на своей шее слабый укус, а затем горячий поцелуй в том же месте, призывающий ее к чему-то более интимному, нежели простые объятия. Тогда Нора убрала руки с чужих плеч и припала губами к губам мужчины. Тот взял инициативу на себя, жадно впиваясь, будто в попытке впитать и поглотить саму сущность Норы, забрать ее себе, сделать частью себя. Чтобы она больше никогда не смогла уйти от него, чтобы он больше никогда не ждал ее ночью, вслушиваясь в шум ветра за окном, словно с десятого этажа можно было услышать ее беззвучную поступь.

Мужчина опустился чуть ниже, покусывая и целуя кожу плеч и ключиц, оставляя на ней темнеющие метки своей любви. Руки его уже давно блуждали под футболкой женщины, а теперь та и вовсе ее лишилась, оставшись в черном спортивном бюстье. Нора, не желая отставать, начала расстегивать пуговицы на рубашке мужчины. Однако, чужие действия не прошли бесследно, и собственное возбуждение мешало женщине осуществить задуманное, заставляя ее руки дрожать сильнее от каждого нежного прикосновения. В воздухе повис отрывистый звук расстегивания молнии на джинсах, и мужская рука юркнула к уже разгоряченной и влажной щели между ног Норы. Двумя пальцами он проник внутрь нее, но не глубоко, а только чтобы смазать пальцы, и принялся массировать клитор, попутно покусывая мочку уха. Женщина исторгла возбужденный стон, хватаясь под рубашкой за спину мужчины.