Константин Бояндин - Фуга с огнём

Ну, почти. А пока что… Я понял, что едва не заблудился тут, среди подвалов. Тот памятный закуток, где давеча нашлась стопка книг, был забран решёткой, заперт на огромный замок. Да и ладно, своё дело он уже сделал.

Но тут я вспомнил, что у меня с собой фотоаппарат – в телефоне – а книгу я, как ни крути, могу и не сохранить. Запаса энергии было порядком: спасибо Марии, заставившей меня вчера зарядить его. Я принялся фотографировать страницы, осознавая, что часть снимков будут смазаны. Пусть так! Почерк Шилова, крупный и разборчивый, всё равно удастся разобрать.

Я сделал почти три четверти книги, когда в телефоне… кончилось место для фотографий, да и батарея уже изрядно села. Чёрт! Я почти час провёл тут, делая снимки! До начала заключительного вечера оставалось всего ничего.

Вот так вот, господин министр, подумал я. Вы ведь уверены, что я не стану прятаться у вас под носом: я же не опытный подпольщик, у которого в голове всегда множество планов на все случаи жизни. Вы будете ждать меня снаружи, чтобы я не «просочился» на мероприятие, не передал графу или Ульянову драгоценный груз.

Шум голосов я услышал внезапно, и повернул в сторону двери, из-за которой они раздавались. Чудо, что и эта дверь не заперта!

Сам не знаю, каким образом, но я сумел проникнуть за кулисы. Странно, что господин министр не поставил здесь своих людей. Впрочем, рано было радоваться: я увидел как минимум пятерых из них в зале, полном разнообразного литературного люда. Из знакомых я узнал только Бирюкова-младшего, с неизменной трубкой во рту, да графа Толстого. Оба они вели увлекательную беседу и красочно жестикулировали.

– Дорогие друзья! – трубку взял не кто-нибудь, а лично господин Бронштейн. – Я рад видеть здесь, на заключительном вечере нашей с вами ассамблеи, столько знакомых, а более всего – незнакомых лиц. Теперь никто не сможет поспорить с тем, что Сибирь…

Он пел соловьём почти пять минут, я уж начал задрёмывать. И проснулся, как от толчка в бок.

– …господина Ерёмина, – добавил министр. – К огромному сожалению, дела не позволили ему…

– Позволили, господин министр, спасибо, – выступил я из-за кулис и под бурные аплодисменты забрал у него микрофон. – Прошу прощения, что задержался. Буду краток: поиски, которые мы вели с моими друзьями… – Я обвёл взглядом весь зал, там были почти все они – все, с кем мы начали возрождать конвент. – Так вот, эти поиски завершены. Перед вами – «Основы» Петра Шилова, – поднял я книгу над головой. Зал вздохнул практически в унисон. – Я уже сделал фотокопию и отправил её на экспертизу. Я думаю, теперь никто не посмеет усомниться, что Пётр Шилов существовал, а учение его очень вовремя отыскало нас, спустя столько лет. Я…

Министра рядом не было. И, едва я это обнаружил, грозно и пронзительно зазвучала пожарная тревога.

– Спокойствие, господа, – увещевал всех граф. – Просьба покинуть помещение. Не беспокойтесь, не волнуйтесь, выходите все спокойно.

Я оглянулся и понял – все подступы к сцене перекрыты людьми министра. Тревога, похоже, тоже его рук дело. Толпа вытекала из зала через дальние двери, и что-то махали мне граф, Ульянов, и некоторые из друзей – ясно было, что звали с собой, прочь отсюда.

Люди министра бросились на сцену. Только чудом я не дал себя схватить, и помню отчётливо: кого-то от души ударил портфелем с книгой внутри, кого-то попросту пнул.

Я выбежал в коридор, и сразу почувствовал запах гари. Пожар настоящий? Однако настоящий огонь, или нет, а топот за спиной оказался самым настоящим. И куда я теперь? Не знаю уж, каким чувством я понял, почуял – в одной из комнат дальше по проходу можно спрятаться. И я побежал.

Свет погас, когда я добежал до той дверцы. Теперь уже не было сомнений: воздух стремительно замещался дымом. Только задохнуться не хватало! Однако я не мог сдаться, не мог бросить книгу. Сейчас уже ничто не могло бы заставить меня отступить.

Я задвинул засов – подсобка заброшена, но дверь вполне ещё крепкая – и осветил комнатку изнутри экраном телефона. «Мы в безопасности. Где ты?», спрашивала меня Мария, сообщение пришло только что. Что я мог ответить?

В дверь начали стучать. Сразу не вышибут, и передо мной теперь две задачи: спрятать или книгу, или телефон так, чтобы не нашли. Тогда сохранится хотя бы одна копия. Дверь не была герметичной; воздух в ней быстро станет непригодным. О, кирпич шатается в стене! Замечательно! Я успел достаточно рассмотреть нишу, открывшуюся за кирпичом, чтобы даже с выключенным телефоном запомнить, куда положить ценный груз. Должен выдержать, пластиковый пакет достаточно герметичен. А кирпич пригодится, чтобы…