Александр Тамоников - Музей смерти

– Ну, здравствуй, всех начальников начальник, – сказала Римма Казаченко. – Судя по голосу, ты еще жив. Как идет расследование нашего мутного мистического дела?

– Помутнело еще больше, – признался я. – Ты где?

– Я на работе, – сказала Римма. – Не волнуйся, это не новая работа, а все та же. Сижу в нашем агентстве, занимаюсь обычными офисными делами – разведением фиалок, скачиваю рецепты из Интернета…

– Кто приказал выходить на работу? – Даже голос сел от волнения.

Римма засмеялась – но как-то натянуто.

– Ты бы послушал, как это звучит. Абсурд в каждом слове. Вчера я на работу не выходила, тебе не звонила, хотя соблазн был. Вечером гуляли с мужем, видели свет в твоих окнах, ладно, думаю…

– Римма Владимировна, уйдите, пожалуйс– та, из офиса. Я не шучу, все достаточно серьезно…

– Успокойся, Никита. Я мужу все рассказала – представляешь, он, оказывается, не такая бессердечная сволочь! Вчера со мной сидел в офисе, пока я почту проверяла и на пропущенные звонки отвечала. Сегодня двух парней отрядил с работы – не на весь, понятно, день… Ладно, уйду, не проблема. У нас несколько пропущенных звонков и пара электронных писем. Ничего зловещего. Звонили из НИИТО, очень хотели тебя услышать. Депутат еще не потерял надежду, готов потерпеть пару дней… Он рецидивист, ты знаешь?

– Это как? – испугался я.

– На второй срок собирается. Я устала объяснять человеку, что ты не собираешься на Майорку, родная Сибирь тебе милее и безопаснее. Эх, а ведь чуть не сбылась моя просроченная мечта, – сокрушенно вздохнула Римма. – Да, совсем забыла. Как там наши отношения с парапсихологом?

– Нормально, – буркнул я.

– Что я слышу! – возликовала Римма. – Что за нотки в твоем голосе! Ты переспал со своим парапсихологом! Она и сейчас рядом! Надеюсь, это был санкционированный доступ к телу? Ну все-все, пока-пока, – заторопилась Римма. – Не буду мешать твоему отдыху с видом на секс…

Я перевел дыхание. Хоть в этой «части света» все в порядке. Раздался душераздирающий стон, и рядом со мной на кровати уселось лохматое, опухшее, но очень даже привлекательное привидение. Она натянула одеяло на подбородок, затравленно смотрела по сторонам.

– Кто это был?

– Моя секретарша.

– С которой ты не спишь?

– Именно.

Она отодвинулась к стене, сверлила меня взглядом – пыталась вспомнить, что предшествовало этому безобразию. Как после бурной вечеринки, где все перепились, накурились, нанюхались, а потом приходится просыпаться, поди пойми, с кем.

– У нас с тобой вчера что-то было? – хрипло спросила она.

– Да.

– Что?

– Все.

– Вот черт…

Она молчала, свыкаясь с новыми реалиями в своей жизни, колебалась, не решалась сделать важный поступок. Я пошел ей навстречу, раскрыл объятия. Она испустила жалобный стон (означающий, видно, прощание с предыдущим этапом своей жизни), подалась ко мне, прижалась, зажмурилась, когда я начал осторожно, сперва по-детски ее целовать…

Потом она сидела на кровати, ероша восставшие волосы, скользила взглядом по разбросанным одеждам. Словно раздумывала: как бы так одеться, чтобы выглядеть раздетой. В итоге спрыгнула с кровати, выдернув из-под меня простыню, замоталась в нее и убежала в ванную. Когда вернулась, долго искала свой телефон, забытый дома под матрасом. А я лежал на кровати, подбив под голову подушку, с удовольствием наблюдал за этим спектаклем, стараясь не думать, что нас ждет…

В «рюмочной» царило тягостное молчание. Дверь была закрыта на замок, на окнах – жалюзи. Снаружи иногда доносились звуки – в музей входили посетители, алчущие припасть к таинствам погребальных ритуалов. Сергей Борисович был немного бледным. Он смотрел в одну точку, задумчиво перекатывал в руке китайские шарики из яшмы. Они монотонно постукивали. Мы с Варварой молчали. Что тут можно сказать, если все сказано? Она достала из сумки бутылочку с питьевой водой, сделала глоток, убрала обратно. Молчание нервировало. Сейчас нас с Варварой уволят, – почему-то подумал я, – как не справившихся с простым заданием и наплодивших кучу сущностей.

– М-да уж, огорошили, нечего сказать, – медленно проговорил Якушин. – Многое повидал я за годы своего, так сказать, существования, но чтобы такое… Варвара Ильинична, вы уверены? – Он пристально воззрился на свою внештатную сотрудницу.

– Да ни в чем она не уверена, Сергей Борисович, – сказал я. – Давайте не сходить с ума – это лучшее, что мы можем предложить друг другу. Человек не может жить полтораста лет и при этом выглядеть на сорок. О чем мы вообще говорим? Смеете уверить, что были прецеденты?