Лорен Кейт - Обреченные [litres с оптимизированной обложкой]

Дэниел отшатнулся от нее. Вопросы доверия всегда вызывали у него тревогу. То, что было между ним и Люс, оставалось неколебимым. Им никогда не приходилось добиваться доверия. Их любовь просто была.

Но за целую вечность Дэниелу не доводилось верить ни в кого и ни во что еще. И он не хотел начинать сейчас.

На улице затявкала собака. Затем опять, громче. Ближе.

Родители Люс возвращались с прогулки.

В темноте двора Дэниел встретился взглядом с Гэбби. Она стояла рядом с Келли, вероятно, утешая ее. И уже успела убрать крылья.

– Просто иди, – беззвучно шепнула ему Гэбби в опустевшем, запыленном дворе.

Она имела в виду – иди за ней. Она уладит все с родителями Люс. Проследит, чтобы Келли добралась домой. Позаботится обо всем, давая Дэниелу возможность заняться действительно важными вещами.

«Мы найдем тебя и поможем тебе».

Луна вынырнула из-за легкого облачка. Тень Дэниела удлинилась на траве у его ног. Он подождал, пока она слегка набухнет, а затем принялся вытягивать из нее вестника. Когда прохладная, влажная темнота коснулась его, ангел осознал, что целую вечность не проходил сквозь. Оглядываться назад обыкновенно было не в его стиле.

Но движения по-прежнему оставались с ним, таясь в его крыльях, или душе, или сердце. Он действовал быстро – содрал вестника с собственной тени, наскоро защипнув его, чтобы поднять с земли. Затем швырнул, словно комок гончарной глины, в воздух перед собой.

Вестник образовал четкий, аккуратный проход.

Дэниел был частью каждой из прошлых жизней Люс. Не существовало причин, по которым он не сумел бы найти ее.

Он распахнул дверь. Времени нет. Сердце приведет его к ней.

Его не оставляло ощущение, будто бы нечто дурное притаилось за ближайшим поворотом, но с ним и надежда, что нечто невероятное ожидает в отдалении.

Так должно быть.

Пламенная любовь к Люс струилась сквозь Дэниела, пока он не почувствовал себя настолько полным, что засомневался, протиснется ли сквозь проход. Он прижал крылья к самому телу и ринулся в вестника.

Позади него, во дворе, слышалась отдаленная суета. Шепот, шорох и крики.

Его это не заботило. На самом деле его не заботил ни один из них.

Только она.

Он вскрикнул, проламываясь сквозь.

«Дэниел».

Голоса. Позади него, преследующие, приближающиеся. Окликающие его по имени, пока он погружается все глубже и глубже в прошлое.

Найдет ли он ее?

Безусловно.

Спасет ли он ее?

Непременно.

Москва

15 октября, 1941

Люсинда!

Голоса доносились до нее из темноты.

Вернись!

Подожди!

Она игнорировала их, двигаясь вперед. Эхо ее имени отдавалось от стен вестника, посылая языки пламени по ее коже. Это был голос Дэниела или Кэма? Аррианы или Гэбби? Просил ли Роланд ее вернуться, или это был Майлз?

Голоса становилось сложнее различать, пока Люс совсем не перестала понимать: добрые или злые? Враг или друг? Все, что раньше было черным и белым, теперь смешалось в серый.

Конечно, обе стороны сошлись на одном: все хотели вытянуть ее из вестника. Чтобы ее защитить, утверждали они.

Нет, спасибо.

Не сейчас.

Не после того, как они разрушили задний дворик ее родителей, превратив его в еще одно пыльное поле сражений. Она не могла думать о лицах родителей, не испытывая желания вернуться, но в любом случае она не знала, как повернуть назад в вестнике. Кроме того, было слишком поздно. Кэм пытался убить ее. Или то, что, как он думал, было ею. А Майлз ее спас, но даже это оказалось непросто. Он смог только бросить ее отражение, потому что она была ему слишком дорога.

А Дэниел? Ему она достаточно дорога? Она не могла ответить на этот вопрос.

В конце, когда изгой приблизился к ней, Дэниел и другие уставились на Люс так, словно она им задолжала.

Ты – наши врата в Рай, сказал ей изгой. Цена. Что это значило? Всего несколько недель назад она даже не знала, что существуют изгои. И, тем не менее, они что-то от нее хотели – достаточно сильно, чтобы ради этого сражаться с Дэниелом. Должно быть, это связано с проклятием, заставляющим Люс возрождаться жизнь за жизнью. Но что, по их мнению, Люс могла сделать?

Был ли ответ похоронен где-то здесь?

Ее желудок подскочил к горлу, когда она прошла сквозь холодную тень глубоко внутри бездны темного вестника.

Люс…

Голоса начали исчезать и затухать. Скоро они стали не более чем шепотом. Словно они сдались.

Пока снова не стали раздаваться громче. Громче и яснее.