Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

Это успокаивало боль у нее в голове и в груди – ту, что ощущалась не только как ее собственная, но и как боль Джулиана. Она знала, как тяжело ему было проститься с Тавви, даже для собственного блага Тавви, и чувствовала внутри пустоту там, где Джулиан сейчас расставался с самым младшим своим братом.

В обществе Кристины было полегче. Кудахча над Кристининым запястьем и втирая в красную метку от связующей руны крем простецов под названием «Савлон», Эмма выложила без утайки все, что произошло в Корнуолле. Кристина охала и жаловалась, что мазь щиплет, а потом вручила Эмме расческу и велела ей заняться чем-нибудь на самом деле полезным.

– Так как, помогает что-нибудь с заклятьем? – спросила Эмма. – Ну, то есть если бы Марк сейчас вошел и лег прямо на тебя, болеть бы перестало?

– Да, – приглушенно ответила Кристина.

– Ну, с его стороны невежливо этим пренебрегать, так я скажу.

Кристина тихонько простонала что-то вроде «Кьеран».

– Точно, Марку же всё еще нужно притворяться, что ему есть дело до Кьерана. Думаю, лежание на тебе не слишком этому поможет.

– Ему есть дело до Кьерана, – сказала Кристина. – Просто… мне кажется, ему и до меня есть дело. – Она обернулась к Эмме и взглянула на нее большими темными, встревоженными глазами. – Я с ним танцевала. С Марком. И мы целовались.

– Это же хорошо! Это же хорошо, да?

– Было хорошо, но потом пришел Кьеран…

– Что?

– Он не сердился, просто сказал Марку, что тот должен танцевать лучше, и потанцевал со мной. Это было всё равно что с пламенем танцевать.

– Ого, сексапильные странности, – заметила Эмма. – Может, даже больше сексапильных странностей, чем мне бы хотелось.

– Это не странности!

– Странности, – отрезала Эмма. – Ты прямым курсом движешься к фейскому тройничку. Или к войне, или типа того.

– Эмма!

– Горячий фейский тройничок, – весело объявила Эмма. – В старости смогу рассказывать, что была этому свидетелем.

Кристина застонала.

– Ну ладно. А что у вас с Джулианом? У вас есть план, что делать после того, что было в Корнуолле?

Эмма вздохнула и отложила расческу. Это была прелестная старинная викторианская щетка, оправленная в серебро. Эмма гадала, была ли та в комнате, когда туда поселилась Кристина, или подруга нашла ее где-то еще в Институте. Комната Кристины в Лондоне уже несла на себе приметы ее личности – фотографии почистили и повесили ровно, Кристина где-то добыла яркое покрывало на кровать, а нож-бабочка висел у камина на новеньком крючке.

Эмма принялась заплетать Кристине косы.

– Плана у нас нет, – сказала она. – Всё как всегда – мы вместе и чувствуем себя непобедимыми. А потом до нас начинает доходить, что нам по-прежнему предстоит делать всё тот же выбор, и снова куда ни кинь, всюду клин.

Кристина расстроилась.

– Это всегда будет всё тот же выбор, так? Расстаться друг с другом или перестать быть Сумеречными охотниками.

Эмма доплела косу. Она оперлась подбородком на плечо Кристины, думая о том, что узнал Джулиан от Королевы Благого Двора. До смерти пугающая возможность оборвать все связи парабатаев. Но это было слишком ужасно, чтобы даже произносить это вслух.

– Я раньше думала, что это поможет – физическое расстояние между мной и Джулианом, – сказала она. – Но теперь я так не думаю. Всё остальное не помогло. Думаю, куда бы и насколько бы я ни отправилась, я всегда буду это чувствовать.

– Бывает, что любовь прочна как канат. И связывает тебя, – сказала Кристина. – В Библии говорится: «Сильна как смерть любовь». Я в это верю.

Эмма пересела, чтобы заглянуть подруге в лицо.

– Кристина, – сказала она. – Что-то еще ведь происходит, так? Что-то, связанное с Диего. Или с Хайме?

Кристина опустила глаза.

– Не могу сказать.

– Позволь тебе помочь, – сказала Эмма. – Для всех остальных ты всегда такая сильная. Позволь мне быть сильной для тебя.

В дверь постучали. Девушки удивленно вскинули головы. Марк , – подумала Эмма. Что-то такое проступило у Кристины в лице. Наверняка это Марк.

Но это оказался Кьеран.

Эмма застыла от удивления. Хотя она уже до некоторой степени привыкла, что Кьеран вертится где-то рядом, тоненькие волоски на руках у Эммы все равно вставали от него дыбом. Не то чтобы она винила именно его в ранах, которые претерпела от рук Иарлафа. Но вид Кьерана всё равно возвращал ее в тот день: жаркое солнце, свист хлыста, медный запах крови.

Кьеран за это время и в самом деле удивительно изменился. Его черные волосы чуть растрепались и спутались, но в джинсах он выглядел настолько по-человечески, что это было даже неуместно. Отросшие волосы скрывали заостренные кончики ушей, хотя черно-серебристые глаза всё еще выделялись.