Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– Не очень-то много, – сказала Ливви. – Особенно если помнить про Зару и кучку ее мерзких ксенофобов. На этом заседании они правда собираются попытаться захватить власть. Они собираются попытаться захватить Институт! Да им вообще плевать на какую-то абстрактную фейскую угрозу.

– Я могу внушить Совету страх перед моим отцом, – сказал Кьеран. – Но, возможно, понадобятся наши общие усилия, чтобы заставить их понять – если они не хотят новой эпохи тьмы, придется оставить мечты о расширении Холодного мира.

– Никаких реестров колдунов, – сказал Тай. – Никаких концлагерей для оборотней.

– Все обитатели Нижнего мира, у кого есть места в Совете, знают о Когорте, – сказал Магнус, возвращаясь уже без детей. – Если дело дойдет до голосования о должности главы Института Лос-Анджелеса, им придется привлечь Майю и Лили, и меня тоже. У нас есть право голоса. – Он упал в кресло, стоявшее во главе стола.

– Но даже если вы проголосуете против Когорты, это все равно всего три голоса, – заметил Джулиан.

– Не все так просто, – ответил Магнус. – По словам Дианы, Джия не больше нашего хочет видеть Зару во главе Института Лос-Анджелеса. Сейчас ее трудно будет дискредитировать – она ведь наплела, будто это она убила Малкольма, и пока пользуется большой любовью.

Эмма глухо зарычала. Кристина похлопала ее по руке.

– Тем временем, у нас есть обещание Королевы сражаться на нашей стороне, в которое Совет вряд ли поверит, да и то – она сдержит его, только если получит книгу, которой у нас сейчас нет, и которую нам все равно не разрешили бы ей дать, если бы книга у нас была, – продолжил Магнус.

– Наш уговор с Королевой Благого Двора – это наше дело, – сказал Джулиан. – Пока что скажем, что она изъявила готовность сотрудничать в подходящих для этого обстоятельствах. Кьеран уполномочен пообещать, что она придет на помощь. Углубляться в детали не обязательно.

– Думаешь как фэйри, братец, – заметил Марк таким тоном, что Джулиан задумался, хорошо это или плохо.

– Может, Король хочет поднять армию мертвецов, – с надеждой сказала Дрю. – Ну, в смысле, это же книга по некромантии.

Магнус вздохнул, задумчиво постукивая ногтем по бокалу.

– Некромантия – это про магию, работающую на энергии смерти. Всякой магии нужно топливо, и энергия смерти – невероятно мощное топливо. А еще оно невероятно разрушительное. Разрушение земли, которое вы видели в стране фэйри, мор в Броселианде – это шрамы, оставленные страшной магией. Но остается вопрос – какова конечная цель?

– Вы имеете в виду, что ему нужно больше энергии для распространения этих заклятий? – уточнил Джулиан. – Тех, с которыми ему помогал Малкольм? Которые обнуляют магию Сумеречных охотников?

– Я имею в виду, что ваша магия – ангельская по своей природе, – сказал Магнус. – Она исходит из света, жизни и энергии. Противоположностью является Шеол, ад, как вам будет угодно. Отсутствие света и жизни. И всякой надежды. – Он кашлянул. – Когда Совет проголосовал за Холодный мир, они голосовали за эпоху, которой никогда не существовало. Точно так же, как и Когорта жаждет вернуть все к утраченному золотому веку, когда Сумеречные охотники ходили по земле как боги, а простецы и обитатели Нижнего мира преклоняли перед ними колени.

Все смотрели на него во все глаза. Такого Магнуса Бейна люди видят нечасто, подумал Джулиан. Магнуса, которого покинули жизнерадостность и привычный оптимизм. Магнуса, который припоминал всю тьму, что повидал за века: смерти и утрат; того самого Магнуса, которого Джулиан видел в Зале Соглашений, когда ему было двенадцать, который тщетно молил Совет не принимать Холодный мир и знал, что они его примут.

– Король хочет того же. Объединить два королевства, что всегда были независимы – но в его воображении они некогда были едины. Мы должны остановить Короля, но в каком-то смысле он поступает именно так, как поступила бы Когорта. Так, как, остается надеяться, не поступил бы Конклав.

– Ты хочешь сказать, – спросил Джулиан, – что это возмездие?

Магнус пожал плечами.

– Это буря, – сказал он. – Будем надеяться, что мы сумеем ее остановить.

Эмма сидела на кровати у Кристины и расчесывала подруге волосы. Она начинала понимать, почему, когда она была маленькой, мама так любила ее расчесывать: было что-то странно успокаивающее в том, как скользили сквозь пальцы гладкие темные волосы, в монотонных движениях щетки.