Кассандра Клэр - Лорд Теней [litres]

– Даже и не знаю. Гламор тут и правда сильный – не просто визуальный, а эмоциональный. Ты же чувствуешь, правда?

Эмма кивнула. От домика волнами исходило « держись подальше» и « опасность» и « не на что вам тут смотреть». Это было немного похоже на то чувство, которое испытываешь, когда в автобусе на тебя вдруг начинает орать злобный незнакомец.

– Возьми меня за руку, – сказал Джулиан.

– Что? – Эмма удивленно обернулась. Он протягивал ей руку.

Она увидела у него на коже почти стершиеся следы цветных карандашей. Джулиан размял пальцы.

– Вместе мы лучше с этим справимся, – сказал он. – Сосредоточься и сама его отталкивай.

Эмма взяла его за руку и почувствовала, что ее как будто ударило током. Кожа Джулиана была мягкой и теплой, и грубой там, где на пальцах появились мозоли. Он стиснул ее руку.

Они прошли через ворота и ступили на тропинку, поднимавшуюся к парадному входу. Эмма представила себе гламор как занавес, как нечто, чего можно коснуться. Представила, как отодвигает его в сторону. Это было нелегко: все равно что мысленно поднимать тяжести, но через Джулиана, через его пальцы в нее вливалась сила – и текла вверх по руке, в сердце и легкие.

Эмма резко сфокусировала внимание. И, едва ли не шутя, отвела гламор прочь, с легкостью отбросила его в сторону. Коттедж стало видно лучше: окна были вовсе не заколочены, а целы и чисто вымыты, парадная дверь сияла свежей ярко-синей краской. Даже бронзовую дверную ручку, казалось, совсем недавно отполировали до блеска. Джулиан взялся за нее, толкнул, и дверь открылась, приглашая их войти.

Чувство, будто им приказывают убираться прочь, исчезло. Эмма отпустила руку Джулиана и шагнула в дом, но там было слишком темно. Она вынула из кармана колдовской огонь, он вспыхнул и осветил все вокруг.

Джулиан у нее за спиной удивленно присвистнул.

– Похоже, дом вовсе и не забрасывали. А если его и оставили, то не надолго.

Они стояли в небольшой уютной комнатке. У окна, откуда открывался вид вниз, на деревню, стояла деревянная кровать с балдахином. По морю лоскутных ковриков была беспорядочно расставлена мебель, вручную раскрашенная в синие, серые и мягкие песочные оттенки.

Две стены занимала кухня с гранитными столешницами и современной техникой: кофеваркой, духовкой, посудомоечной машиной. По обе стороны выложенного камнем камина возвышались аккуратные кучки дров. Из главной комнаты вели две двери: Эмма заглянула туда и обнаружила маленький кабинет с расписанным вручную столом и выложенную синей плиткой ванную комнату с ванной, душем и умывальником. Не веря своим глазам, она повернула краны душа – и взвизгнула, когда ее обдало водой. Все здесь казалось в абсолютно рабочем состоянии, словно заботливый и аккуратный обитатель коттеджа только что вышел.

– Наверное, можно здесь и заночевать, – предложила Эмма, возвращаясь в гостиную, где Джулиан уже включил свет.

– Читаешь мои мысли, Карстерс, – сказал он, открывая кухонный шкафчик и убирая туда продукты. – Приятное место, аренду платить не надо, и, раз уж мы все равно здесь, с поисками будет проще.

Эмма положила колдовской огонь на стол и задумчиво огляделась.

– Знаю, что это звучит дико, – сказала она, – но, как ты думаешь, не вел ли Малкольм двойную жизнь, сдавая в аренду прелестно обставленные домики для отпускников?

– Или гламор тут еще сильней, чем мы думаем, – заметил Джулиан, – и это место только выглядит как прелестно обставленный домик для отпускников, а на самом деле это кишащая крысами яма.

Эмма упала на кровать. Одеяло было мягким, как облако, а матрас был просто райским по сравнению с тем, комковатым, который был в лондонском Институте.

– Лучшими крысами в мире, – сказала она, радуясь, что не придется снимать гостиницу.

– Представь, как вокруг тебя извиваются их крошечные мохнатые тельца. – Джулиан обернулся и посмотрел на нее с усмешкой. В детстве Эмма панически боялась крыс и вообще грызунов.

Она уселась и бросила на него убийственный взгляд.

– Зачем ты пытаешься испортить мне настроение?

– Ну, если уж начистоту, это все-таки не отпуск. Не для нас. Это миссия. И мы должны искать любые возможные зацепки – все, что может хоть как-то намекнуть нам, куда отправилась Аннабель.

– Даже и не знаю, – сказала Эмма. – Этот дом как будто снесли и отстроили заново. Он такой старый – откуда нам знать, сколько осталось от первоначального здания? И разве Малкольм не перевез бы все, что считал важным, в свой дом в Лос-Анджелесе?