Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

Через пять миль она свернула на Брукс-роуд и вновь пересекла городскую черту. Дорога изгибалась среди лесистых холмов северо-запада, и солнце скрылось за верхушками обступавших путь деревьев. Домов вокруг не было. Большая часть земли здесь принадлежала бумажной компании, и то и дело появлялись знаки, запрещающие охотиться или входить в лес. Здесь, в сумрачной тени, она почувствовала себя менее уверенно. Туманные страхи показались реальными. Она уже не в первый раз спросила себя — зачем нормальным людям селиться в доме самоубийцы и не открывать окна до захода солнца?

Дорога пошла под уклон, а потом стала полого подниматься на западный край Марстен-хилла. Она уже видела между деревьев крышу дома.

Она заехала на заброшенную лесную дорогу и вышла из машины. После некоторых колебаний взяла кол и надела на шею крестик. Чувство абсурдности сохранялось, но еще больше она боялась, что кто-нибудь будет проезжать мимо и увидит, как она идет по дороге с колом в руке.

«Привет, Сьюзи, ты куда это?»

«Да вот, собралась в дом Марстенов убивать вампира. Но я обязательно управлюсь к шести».

Она решила идти через лес.

Обогнув развалины каменной ограды, она порадовалась, что надела тапочки. Нечего щеголять перед вампиром, тем более здесь полно иголок и сухих веток.

Среди сосен было градусов на десять холоднее. Землю покрывала хвоя, и ветер свистел в верхушках деревьев. Где-то шуршало какое-то мелкое животное. Внезапно она поняла, что отсюда не больше мили до ограды кладбища Хармони-Хилл.

Она пробиралась вперед, стараясь не шуметь. На середине холма она начала различать между деревьев очертания дома. И пришел страх. Она не могла четко определить его причины, и поэтому он походил на уже забытый страх, испытанный ею в доме Мэтта Берка. Она была уверена, что за ней никто не следит, светило солнце… и все же страх оставался. Он, казалось, исходил из той части мозга, которая обычно молчала и представлялась не более необходимой, чем аппендицит. Чувство уверенности пропало. Она почему-то вспомнила фильмы ужаса, где героиня взбирается на чердак по узкой лестнице, чтобы наткнуться в темной комнатке с сырыми каменными стенами — символическая могила — на страшного мистера Кобхэма. Смотря такие фильмы, она всегда думала: «Что за дура! Я бы никогда туда не пошла». И вот она идет, чувствуя, насколько сознание человека далеко от его подсознания. Инстинкт уже предупреждал об опасности, в то время, как мозг гнал все дальше и дальше на чердак, пока дверь не отворится — прямо в лицо скалящегося кошмара!

СТОП!

Она отогнала от себя эти мысли и обнаружила, что вспотела. Не глупи, сказала она себе. Обычный дом, только ставни закрыты. Иди туда и посмотри. Вот и все. От фасада ты увидишь собственный дом. Что, ради всего святого, может случиться с человеком в виду его собственного дома?

Но она продолжала красться вперед, а когда деревья не могли уже надежно закрывать ее, пошла пригнувшись, почти встав на четвереньки. Через пять минут лес кончился. Укрывшись за последними зарослями можжевельника, она могла видеть западную стену дома, окруженную кустами жимолости. Осенняя трава пожелтела, но еще стояла высоко.

Внезапно в тишине прогудел мотор, заставив сердце в ее груди подпрыгнуть. Она вцепилась пальцами в землю, прикусив губу. Вскоре старый черный автомобиль выехал с подъезда дома и направился в сторону города. Прежде, чем он скрылся, она успела разглядеть сидящего: лысый череп, глубоко запавшие глаза, белый воротничок над темным костюмом. Стрэйкер наверное, поехал в магазин.

Она увидела, что большинство ставень сломаны. Можно пойти и заглянуть в окно. Может быть, она увидит там только следы ремонта: свежую штукатурку, обои, ведра и щетки. Все это не более романтично, чем футбол по телевизору.

Но страх оставался.

Внезапно он усилился, вопреки всем стройным доводам мозга, наполнив ее рот привкусом меди.

И еще до того, как на плечо ей легла рука, она знала, что сзади нее кто-то стоит.

Уже почти стемнело.

Бен встал со стула и подошел к окну, выходившему во двор похоронного бюро. Было без четверти семь, и тени заметно удлинились. Трава, несмотря на осень, еще зеленела, и он подумал, что хороший могильщик будет беречь ее до самого снега. Символ вечности жизни в обители смерти. Мысль показалась ему гнетущей, и он повернулся.

— Курить хочется, — сказал он.

— Это отрава, — заметил Джимми, не оборачиваясь. Он смотрел вечернюю программу по маленькому «Сони» Мори Грина. — Я тоже когда-то курил, и до сих пор беру на ночное дежурство пачку. На всякий случай.