Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

— Господи, услышь наши молитвы.

Он закрыл молитвенник.

— Помолимся, как Господь учил нас. Отче наш, сущий на небесах…

— Нет! — закричал вдруг Тони Глик, бросаясь вперед. — Не сыпьте землю на моего мальчика!

К нему протянулись руки, но не смогли удержать. Какой-то момент он балансировал на грани могилы, потом свалился вниз и стукнулся о гроб с глухим звуком.

— Дэнни, вернись! — кричал он.

— Боже, — прошептала Мэйбл Вертс, прижимая платок к губам. Глаза ее зорко следили за происходящим, собирая материал для рассказов на долгую зиму.

— Дэнни, прекрати эту ерунду!

Отец Каллагэн кивнул двум носильщикам, и они шагнули вперед, но трое других, включая Перкинса Гиллспая и Нолли Гарденера, уже вытаскивали из могилы отбивающегося и рыдающего Глика.

— Дэнни, прекрати! Ты напугал маму! Я тебе задам! Пустите меня! Пустите к моему… мальчику… пустите, суки… о Господи…

— Отце наш, сущий на небесах, — снова начал отец Каллагэн, и другие голоса подхватили.

— …Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

— Дэнни, иди ко мне, слышишь? Слышишь меня?

— …Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам…

— Дэннииии!

— …долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…

— Он не умер, не умер, пустите меня, говнюки!..

— …и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Аминь.

— Он не умер, — всхлипывал Тони Глик. — Не мог он умереть. Ему же всего двенадцать, — он опять начал рваться вперед из рук, держащих его. Он упал на колени перед отцом Каллагэном и обнял его ноги. — Верните мне моего мальчика! Не дурачьте меня!

Каллагэн осторожно взял его голову двумя руками.

— Помолимся, — сказал он, чувствуя, как по его рукам текут слезы Глика. — Господи, утешь этого человека и его супругу в их горе. Ты очистил этого мальчика в водах крещения и даровал ему вечную жизнь. Когда-нибудь мы снова встретимся с ним в царствии Твоем. Помолимся!

Он поднял голову и увидел, что Марджори Глик упала в обморок.

Когда все ушли, Майк Райерсон вернулся и уселся на краю открытой могилы, чтобы доесть последний сэндвич и дождаться Ройяла Сноу.

Похороны начались в четыре, а сейчас было уже пять. Тени удлинились, и солнце уже стояло низко над верхушками дубов. Ройял обещал вернуться без четверти пять.

Куда он подевался?

Сэндвич был с колбасой и сыром, его любимый. Он всегда делал свои любимые сэндвичи — вот преимущество одинокой жизни. Закончив есть, он отряхнул руки, уронив несколько крошек на гроб.

Кто-то смотрит на него.

Внезапно он почувствовал это и в недоумении осмотрелся вокруг.

— Ройял? Ты где?

Нет ответа. Только ветер таинственно шуршит в ветвях деревьев. В тени вязов возле стены он увидел могилу Хьюберта Марстена и внезапно подумал о псе Вина, повешенном на воротах.

Глаза. Спокойные и равнодушные. Смотрят на него.

Он поднялся на ноги.

— Черт тебя возьми, Ройял! — сказал он громко, но нерешительно. Ройял так и не пришел. Придется ему одному закапывать, и это затянется надолго.

Быть может, до темноты.

Он начал работать, не пытаясь понять причин охватившего его страха.

Он снял с земли полосы искусственной травы, свернул их и уложил в кузов своего грузовика. Оттуда он взял лопату. Он подошел к могиле и внезапно замер.

Чувство, что за ним наблюдают, исчезнувшее было, вернулось, как только он опять увидел гроб. Ему вдруг представился Дэнни Глик, лежащий там, внутри, и глядящий на него. Да нет, глупости. Они закрыли ему глаза.

Он не раз наблюдал, как это делает Карл Формэн. «Мы их заклеиваем, — говорил ему Карл. — Чтобы труп не моргал на отпевании, понимаешь?»

Он зачерпнул первую лопату земли и кинул вниз. Земля глухо ударилась о полированное дерево, и Майк вздрогнул. Звук ему не понравился, он не мог сказать, почему. Он оглянулся вокруг, на лежащие цветы. Чертовская трата денег.

Взгляд его упал на гроб. Еще дороже. Что, Тони Глик такой богач, что отвалил тысячу долларов за гроб красного дерева?

Майк зачерпнул еще земли. Кинул. Опять этот кошмарный стук. Крышка гроба была уже засыпана, но полированная древесина просвечивала сквозь черноту.

«Хватит смотреть на меня».

Еще лопата.

«Бум».

Тени стали очень длинными. Он опять оглянулся и увидел дом Марстенов с плотно закрытыми ставнями. Восточная сторона выходила прямо к воротам, на которых Дока…

Он кинул еще лопату.

«Бум».

Земля посыпалась вниз, присыпав медные замки. Теперь, если гроб открыть, послышится натужный, скрипящий звук, словно открываются двери склепа.