Стивен Кинг - Судьба Иерусалима[= Жребий; Салимов удел]

Пустые улицы пробрали его дрожью, он вспомнил старый рок-н-рольный альбом с изображением залитого кровью лица и надпись: «Они приходят только по ночам».

Сперва он заехал к Еве, поднялся на второй этаж и открыл свою дверь. Все осталось без изменений: смятая постель, стол, полная корзина для бумаг. Он вывалил ее содержимое в центр комнаты.

Взяв рукопись, он разорвал ее и уложил на вершину бумажной кучи. Потом поджег все это зажигалкой. Пламя облизало машинописные страницы, нашло их достаточно вкусными и принялось пережевывать. Листки чернели по краям, потом вспыхивали. Из кучи потянулся белесый дымок, и он открыл окно.

На подоконнике лежало пресс-папье — стеклянный шар, подобранный им во время того давнего визита в страшный дом. Потряси и смотри, как падает снег.

Он так и сделал, держа его перед глазами, как будто опять стал мальчишкой. Сквозь падающий снег можно было видеть маленький домик с ведущей к нему тропинкой. Ставни в домике были закрыты, но мальчик с воображением (вроде Марка Петри) легко мог представить, как их открывает длинная белая рука, как выглядывает бледное лицо, ухмыляющееся волчьими клыками, и приглашает в запредельный мир фальшивого снега, где не существует времени. Это лицо смотрело на него сейчас, бледное и полное неутолимого голода, лицо, которое никогда не увидит солнца и голубого неба.

Это было его собственное лицо.

Он швырнул пресс-папье в угол, и оно разбилось.

Он вышел из комнаты, не оборачиваясь.

Он спустился в подвал за телом Джимми, и это оказалось самым тяжелым. Гроб лежал там же, где они его оставили, пустой и полный пыли. Нет… не совсем пустой. Там лежал кол и еще что-то. Он почувствовал тошноту. Зубы. Зубы Барлоу — все, что от него осталось. Бен подошел и поднял их — и они дернулись в его руке, как белые моллюски, пытаясь сомкнуться и укусить его.

С криком отвращения он отшвырнул их.

— Боже, — прошептал он, вытирая руку о рубашку. — Господи Боже. Сделай так, чтобы все это кончилось.

Пускай он никогда не вернется.

Кое-как он вытащил из подвала тело Джимми, все еще завернутое в Евины занавески. Он погрузил сверток в «бьюик» Джимми и поехал к дому Петри, положив лопату и кирку на заднее сиденье рядом с черной сумкой. На лесной поляне за домом Петри он провел остаток утра и значительную часть дня, роя широкую могилу глубиной в четыре фута. В нее он опустил тела Джимми и четы Петри, которые были завернуты в пыльное покрывало.

Он начал засыпать могилу в половине третьего. Движения его ускорялись по мере того, как свет начал меркнуть. Пот заливал ему глаза не только от физических усилий.

Все было кончено к четырем часам. Он утоптал землю, как мог, и поехал обратно в город, положив лопату с киркой в багажник. Машину он оставил возле кафе «Экселент».

Какое-то время он стоял там, осматриваясь. Опустевшие деловые здания, казалось, следили за улицей. Начавшийся дождь капал медленно и печально, как слезы.

Маленький парк, где он впервые встретил Сьюзен, был пуст и заброшен. Никого не было и в муниципальном здании. В окошке конторы Ларри Крокетта еще белела надпись: «Скоро буду». Единственным звуком был шум дождя.

Он прошел по Рейлроуд-стрит и, вернувшись к Еве, он постоял возле машины, глядя на это место в последний раз.

Город был мертв. Он знал это твердо, так же, как твердо знал, что Миранда умерла, когда увидел ее босоножку, лежащую на дороге.

Он начал плакать. Он все еще плакал, когда проезжал мимо плаката: «Вы покидаете Джерусалемс-Лот, чудесный маленький городок. Приезжайте снова!»

Он выехал на шоссе. Между деревьев мелькнул дом Марстенов. Он направился к югу. Там был Марк.

Там была жизнь.

Из вырезок, собранных Беном Мейрсом (все взяты из портлендской «Пресс-Геральд»):

19 ноября 1975 г. (стр. 27)

Джерусалемс-Лот. — Семья Чарльза В. Притчетта, купившая месяц назад ферму недалеко от этого городка в графстве Камберленд, теперь покидает ее из-за странных событий. Так заявили Чарльз и Аманда Притчетт, переехавшие сюда из Портленда. Ферма принадлежала прежде Чарльзу Гриффену, отец которого основал молочную компанию «Солнечное молоко», поглощенную в 1962 г. корпорацией Слифута. Чарльз Гриффен продал ферму, по словам Притчетта, за «смехотворно низкую цену». Первой обратила внимание на странный шум, раздающийся по ночам на сеновале, Аманда Притчетт…