Лорел Гамильтон - Поцелуй Мистраля

– Если мы продолжим с тобой сверху, мне будет слишком больно.

– Я был слишком груб, - сокрушенно сказал Мистраль. В его глазах сначала в одном, потом в другом блеснула молния, словно пересекла насквозь его череп. Голубой зигзаг молнии у него на щеке поблек от этой яркой вспышки.

Он попятился назад, словно хотел уйти совсем. Я схватила его за руку:

– Да нет, светлая Богиня, нет! Просто помоги мне повернуться. Если ты встанешь сзади, то не будешь нажимать на места укусов.

– Если я так сильно тебя поранил, надо остановиться.

Я крепче сжала его руку:

– Если я захочу остановиться, я так и скажу. Все вокруг слишком боятся мне повредить, и даже если ты перестараешься, я не буду против. Мне это нравится, Мистраль!

Он улыбнулся чуть ли не застенчиво:

– Я заметил.

Я ему тоже улыбнулась:

– Так давай закончим дело.

– Только если ты уверена.

Едва он это сказал - со всей искренностью, - я поняла, что с ним наедине буду в полной безопасности. Если он собирался отказаться от первого предложенного за столетия соития из опасения мне повредить, то ему хватит выдержки, когда мы останемся вдвоем. Да спасет нас Консорт, выдержки у него было много больше, чем у меня. Сколько мужчин отказались бы от финиша после такого начала? Немного, совсем немного.

– Я уверена.

Он опять улыбнулся, и вокруг ощутилось какое-то движение. У высокого сводчатого потолка двигалось что-то серое. Облака - у потолка собралась кучка облаков. Я посмотрела Мистралю в глаза и сказала:

– Трахни меня, Мистраль.

– Это приказ, моя принцесса? - спросил он с улыбкой, но голос у него был не такой уж радостный.

– Только если ты хочешь его получить.

Он пристально на меня посмотрел и сказал:

– Я предпочел бы приказывать сам.

– Так приказывай.

– Перевернись, - скомандовал он, но не так уверенно, как раньше, словно не вполне ожидал, что я послушаюсь.

Я уже достаточно пришла в себя, чтобы перекатиться на живот, хотя и не быстро. Мистраль немного отполз на коленях и остановился у моих ног.

– Встань на четвереньки.

Я выполнила его просьбу - или приказ. В результате я оказалась лицом к Аблойку, который так и сидел неподвижно на краю нашего импровизированного одеяла. Я думала увидеть в его глазах вожделение, или еще какое свидетельство, что он наслаждается зрелищем, но увидела совсем другое. Мирную, спокойную улыбку. С нашим поведением она никак не согласовалась - на мой взгляд, по крайней мере.

Ладони Мистраля погладили мне ягодицы, и я почувствовала, как он трется о мой вход. Впереди у меня был сплошной синяк, но все остальное дрожало от предвкушения.

– Ты мокрая, - сказал Мистраль.

– Конечно.

– Тебе правда это нравится.

– Правда.

– Тебе правда нравится так жестко?

– Иногда, - сказала я. Головка ласкала края входа: так близко - но не внутри.

– Теперь? - спросил он.

Я припала головой и плечами к земле, и нижняя моя половина приподнялась, насаживаясь на него. Но он чуть отклонился и удержал все в прежнем положении. Я протестующе застонала. Ветер нес запах дождя, нес тяжесть безмолвного грома. Приближалась гроза, и мне хотелось, чтобы Мистраль вошел в меня до того, как гроза разразится.

Он засмеялся типично - и так чудесно - по-мужски.

– Это «да»?

– Да, - сказала я.

Я вжалась щекой в ломкие листья; руки и лицо прикасались к пересохшей почве. Глаза пришлось закрыть, чтобы не пораниться о сухие стебли. Я толкнулась в Мистраля задом: безмолвная просьба меня взять. Я не понимала, что говорю вслух, но, наверное, говорила. Потому что расслышала собственный голос, умоляющий: «Пожалуйста, пожалуйста», - повторяющий это слово опять и опять, очень тихо, почти про себя - губы шептали скорее сухой листве, чем мужчине, которого я умоляла.

Он ввел в меня одну только головку, и ветер вдруг стал другим - почти горячим. Он все еще пахнул дождем, но был в нем еще и металлический привкус. Запах озона, запах молнии. Вокруг смыкалась жаркая духота, и я вдруг поняла, что это не я хочу, чтобы Мистраль овладел мной до начала грозы, а что гроза не начнется, пока он мной не овладеет. Это он был грозой, как Аблойк был кубком. Это Мистраль был повисшей в воздухе тяжестью, и он же был электрическим предвестием молнии, от которого дыбом вставали волосы.

Я поднялась, насаживаясь на него. Он отстранил меня, упершись мне в бедра руками.

– Нет, - сказал он, - нет. Я буду решать, когда.

Я снова легла плечами на землю.

– Разве ты не чувствуешь, Мистраль? Разве не слышишь?