Кевин Хирн - Побежденный. Hammered

Я попросил землю освободить тела Лейфа и Гуннара. Лейф не стал выглядеть лучше, но и ухудшения я не заметил. Мы с Перуном поставили их вертикально, после чего бог грома призвал ветра и отнес нас на юг, к лесу, откуда я смогу переместить нас в Тир на Ног. После того как мы благополучно добрались до мира фейри, я не хотел тратить еще один день, частично ради Лейфа. В Аризоне наступило утро, поэтому нам требовалось найти способ защитить его тело от солнца. Решение состояло в том, чтобы построить гроб без гвоздей.

В Тир на Ног полно деревьев, и нам оставалось отыскать такой ствол, чтобы он не оказался помехой при переходе из одного мира в другой. Мы прошли целую милю, прежде чем я отыскал молодой ясень, который подходил для наших целей. Перун срубил его своим топором и сумел сделать несколько грубых досок, а я связал их при помощи магии, позаботившись, чтобы сквозь щели не проникал солнечный свет. Еще один гроб мы сделали для Гуннара.

Закончив, мы переместились в каньон Аравайпа Уайлдернес.

– Я никогда здесь не бывал, – сказал Перун, глядя на ручей и стоявшие вдоль берега голые платаны, чьи бледные, похожие на пальцы ветви уходили в далекое небо. – Тут красиво.

Я согласился и сотворил заклинание невидимости для нас и двух гробов. Когда мы доберемся до населенных мест, люди, возможно, почувствуют легкие порывы ветра и увидят расплывчатые пятна над головами, но я не стал из-за этого беспокоиться; они наверняка обвинят во всем инопланетян, или секретные военные эксперименты, или грибы, которые они съели, и все. Однако я использовал магию, запасенную в медвежьем амулете, не прибегая к магии земли. У меня имелась теория относительно «Молотов Бога»: я подозревал, что они способны каким-то образом отслеживать обращение к силе земли и таким образом обнаружить мое местонахождение.

Эта теория объясняла, как им удалось узнавать почти обо всем, что я делал, но только не то, как они нашли меня в «Рула Була». Решив пока отбросить в сторону эту тайну, я собирался перейти на жесткую магическую диету, как только вернусь в Аризону. Здесь скоро появится слишком много людей – возможно, слишком много богов, – и все будут меня искать, а я не хотел оставлять им подсказок.

– Куда мы направляемся? – спросил Перун.

В данных обстоятельствах я не хотел возвращаться в Темпе. Любая магия, в том числе заклинания Перуна, могли привлечь ненужное мне внимание. Поэтому я назвал город, находившийся в семидесяти милях от Темпе, рассчитывая, что оттуда сумею организовать операцию ниндзя.

– В город Глоуб, где расположен медный рудник, к северо-западу отсюда. Я знаю идеальное место. Ты можешь доставить меня туда, и я куплю тебе «Большого мальчика».

– Я не люблю детей.

– Не беспокойся, это выпивка.

При помощи ветров мы добрались до Глоуба после одиннадцати утра, и я направил Перуна в переулок за Брод-стрит в самом центре города – точнее, в переулок за спортивным баром «Хаддл». Это был не обычный переулок, полный крыс и плесневеющих мусорных баков, а широкий проезд с парковкой и несколькими деревьями. Асфальт, уложенный десятилетия назад, практически разрушился, превратившись в гравий, сквозь который проросли сорняки.

В «Хаддле» имелся отведенный для курильщиков внутренний дворик, выходивший на парковку, которой никто не пользовался, находившуюся на противоположной стороне переулка. Сейчас она была огорожена сеткой-рабицей. Одинокий мусорный бак стоял перед сеткой, наслаждаясь тенью ивовой акации. Я попросил Перуна опустить нас на землю, и мы поставили гробы один на другой примерно в пяти футах от мусорного бака. Никто не видел, как мы это сделали, потому что в одиннадцать утра в «Хаддле» нет курильщиков. Они склонны приходить вечером.

– Мне нужно сделать пару звонков отсюда, – сказал я, указав на задний вход в бар, – а потом мы насладимся нашими «Большими мальчиками».

Я выбрал это заведение как раз из-за заднего входа, который в некоторых ситуациях оказывается очень полезным.

Я снял с нас заклинание невидимости, но оставил его на гробах. После коротких переговоров мне удалось убедить Перуна, что ему не нужен меховой плащ в американском баре во время ленча. К тому же мы были в Аризоне, и, несмотря на декабрь, здесь было около пятнадцати градусов. Перун снял меховой плащ, и я увидел под ним еще один слой меха – его собственные волосатые руки и плечи под тонкой рубашкой без рукавов. Я улыбнулся и спрятал его плащ, который бросил поверх гробов. Американцы испытывают животный страх перед растущими на теле волосами – этим фактом пользовались хиппи, байкеры и строительные рабочие, – и я не сомневался, что внешность Перуна напугает всех посетителей бара, в том числе байкеров.