Даниил Заврин - Таракан

Как участковому, смотреть на это безобразие мне было тяжело. Ведь имущество города должно работать и приносить плоды, а не стоять пустым и отрешенным, хоть и на окраине. И для этого я, естественно, начал сбор сведений. Надо было узнать, почему, собственно, все так произошло. И вот дом понемногу стал раскрывать мне свою историю, которая, к слову сказать, оказалась довольно интересной.

Всё началось тридцать лет назад, когда его построили слишком близко к ТЭЦ. Это уже было ближе к развалу Союза, и потому мало кто следил за нормами, всех куда больше интересовала перестройка. Вот и вышло, что, согласно принятым стандартам, дом не должен был так близко подходить к ТЭЦ. И всё бы ничего, пока один не заполучил квартиру, как тут же начал копать, сравнивая все нормы строительства по отношению к вредным предприятиям.

Не стоит говорить, что у него всё получилось и дом признали нездоровым. Оно и так понятно из его кирпичной судьбы. Важно другое. Спустя несколько лет его всё же заселили, правда, военными, так как те особо не бурагозили и активно вселялись в новое место. Ведь сами понимаете, лучше в квартире поближе к ТЭЦ, чем в бараке.

Семей было немало. Почти всю пятиэтажку забили. Крепко так. Под завязку. И вот тут и началось странное. Дети стали видеть какие-то неприятные картины. То ли черт, то ли просто тени. Но все как один говорили, что на них постоянно кто-то смотрит.

К слову, это я уже потом узнал от оставшихся жильцов. У которых, как ни странно, не было собственных детей. Кроме моих алкашей, естественно. Те, видимо, просто не спрашивали своего ребенка о том, что там ему кажется, или же им было просто без разницы. В любом случае, на весь дом был лишь один ребенок. Но это пока. Так как пустовать ему было не долго.

Понимаете ли, моя работа – не только обеспечивать порядок, но и внимательно следить за тем, чтобы в нашем районе всё работало. Чтобы не было беспорядков, чтобы у всех все было хорошо. А для этого людям нужен покой и семейный очаг. Особенно приезжим, кто стремится обосноваться в

Москве. Вот им я и помогаю. За небольшую плату, естественно. Чтобы они могли спокойно работать и обеспечивать себя, меня и свои семьи.

А то, что черти… Так мало ли что бывает у нас. ТЭЦ рядом, может, выбросы какие, да и мало ли что привидится детям, в окнах которых постоянно горят огни теплоэнергостанции. Огни, глаза, горящие глаза, все к одному. Дети вообще, по сути, впечатлительны.

Видимо, кстати, так и военные думали, так как продолжали жить в этом доме, не смотря на разговоры детей. А потом, потом произошла пара несчастных случаев, после которых министерство обороны, явно испугавшись особенного внимания к этому не совсем правильному дому, по максимуму повыселяло жильцов, оставив лишь несколько семей, которым просто не хватило квартир. К слову, несчастные случаи были связаны с детьми. Одного нашли мертвым на чердаке, второй зачем-то забрался в подвал.

И вот после этого дом остался почти пуст. Затем случилась перестройка, а странным образом избегая внимания участковых, дом продолжал жить одинокой, отрешенной жизнью.

К слову, мой предшественник тоже мне ничего о нём не сказал, видно, пожадничал. Ещё бы, такое место и вот на, бери. Крысятничал от руководства, не иначе. А значит, я просто вынужден поступить так же. Судьба, что поделать.

Ребенок

Мама, я вижу его. Правда. Он настоящий. Он не призрак и появляется не только передо мной. Остальные тоже видели его, мама. Они говорили родным, но они не слышали их. Зато они уехали, теперь детей больше нет. Кроме меня, мама.

А я не хочу, чтобы он видел только меня. Я хочу, чтобы ушел. Ушел навсегда, мама! Мне говорят, он призрак, его не существует, это сказки. Но он смотрит на меня. Он заглядывает в мое окно, он выглядывает из-за угла. Он постоянно рядом. Он хочет моей смерти, он хочет оставить меня у себя!

Следователь

Не удивительно, что ребенок в этой семье немного не в себе. Ещё бы, родители пьют, внимания мало. Это больше уже банальность, чем что-то из ряда вон. И все же, я должен был с ним поговорить. Выслушать его басню про скелет. Изучить все его странные рассказы. Сумасшествие. Мне должны давать за это молоко. Не, вы не думайте, мне его жаль. Но что толку, у алкашей-родителей не бывает нормальных детей, все они немного не в себе.

Только вот ни на чердак, ни в подвал он не ходит. Ни ходит и всё тут. Как я его ни крутил, ни вертел, вопросы не задавал, он говорить об этом не хочет, даже вспоминать, был ли знаком с мертвыми детьми. Замыкается. Но опять же, замыкание – это как вторая кожа. Они все такие, эти дети из неблагополучных семей.