Михаил Сельдемешев - Ловцы желаний

— Дорогая, не желаете ли выглянуть в окно? Там чудный вид. Быть может, вам тоже посчастливится и им получите колесико на память…

Лицо Елизаветы вспыхнуло, она бросила на мужа сердитый взгляд, но промолчала.

Мы спустились на первый этаж и расположились и небольшом зале неподалеку от выхода. Здесь было много окон и достаточно светло, так что можно было погасить фонари. Уселись мы в том месте, где когда-то регистрировали вновь прибывающих узников.

— Букину, я так понимаю, ничего не привиделось, — вернулся к недавней истории Капустин. — А вообще чисто арестантам казались разные небылицы?

Вы тактично спрашиваете — сходили ли они здесь с ума? — уточнил я.

— В некоторой степени, — писатель виновато улыбнулся.

— Чрезвычайно редко, — ответил я. — Вашим вопросом вы напомнили мне один случай…

И хотим немедля услышать о нем, — оживился Капустин.

Озаглавит он его впоследствии:

Один из узников по фамилии Можицкий вдруг затребовал врача. Как только подошла его очередь, я нанес ему визит. Сидел он не один год, но обратился за помощью впервые.

— Понимаю, что жалоба моя не совсем по вашей части, — начал он с оправданий. — Но обратиться со столь деликатной проблемой мне больше совершенно не к кому.

— Вы правы, на оказание медицинской помощи в этих стенах я имею исключительное право. Итак, что вас беспокоит?

— Видите ли, — замялся Можицкий, — сегодня ночью у меня в голове послышались голоса…

«Вот те раз, — усмехнулся я про себя. — Очень даже по моей части, господин хороший. Сколько же я переслушал историй о голосах? Не счесть», — но с арестантом я делиться подробностями своего профессионального прошлого не стал.

— Вернее, всего один голос, — продолжал заключенный. — И от слов его мне сделалось худо.

— Понятно, — кивнул я. — Долго он с вами беседовал?

— Не могу знать. Проснулся я от голоса, а пропал он только под утро, когда светать стало.

— Этот голос как-то назвал себя? — поинтересовался я. — Или, быть может, он показался вам знакомым?

— Голос был самым обыкновенным. Он представился Демоном Окаменения…

— Вот как? — нисколько не удивился я. — И что ему было надобно от вас?

— Доктор, — в голосе Можицкого промелькнуло раздражение, — попрошу меня не сбивать, я все сейчас изложу сам. А иначе я только запутаюсь от ваших вопросов.

Я утвердительно кивнул и изобразил неподдельное внимание.

— Демон сказал, что для него настала пора явиться. Он будет первым. Он очень долго ждал и жаждет сделать это поскорее. Ничто не способно остановить его, — изложил узник и замолчал.

— И что вы ответили этому Демону Окаменелости? — спросил я, когда убедился, что пересказ окончен.

— Окаменения, — поправил меня Можицкий. — Но ответить я ничего не мог. Как бы громко я ни говорил, перекричать тот голос было совершенно невозможно.

— Вам удалось выяснить из его слов — что надобно лично от вас?

— Я должен ему помочь, — ответил узник и, опережая следующий мой вопрос, добавил: — Как я буду по делать — пока не сказал. Еще рано. Все, что мне сейчас предстоит — ждать его распоряжений.

— Эти голоса третьего дня вы услышали впервые? Раньше ничего подобного за собой не замечали?

— Не третьего дня, а сегодня! — обозлился Можицкий. — Как вы слушаете? И не было со мной никогда такого, потому и обратился. Я не душевнобольной, поймите, но сегодняшнее происшествие меня взволновало. Мне не хочется сойти с ума. Пока не поздно, меня нужно лечить.

— Душевные болезни у нас лечат из рук вон плохо, — покачал я головой. — Имеется в виду не заведение, а русская медицина вообще. Станут лить вам холодную воду на голову, держать в одной палате со всякими чудными — так скорее свихнетесь.

— А если частная практика? — предположил Можицкий. — Профессор какой-нибудь? Я могу ему платить.

— Ваше изъявление совершенно здравое, но не в этих стенах, — разочаровал я арестанта. — До окончания срока вашего заключения ваш единственный врач — вот он, сидит пред вами. Ежели, конечно, не случится какой-нибудь кризис.

— Но тогда будет поздно! — воскликнул Можицкий. — Как же теперь быть?

— Попробуйте не читать на ночь, — кивнул я на книгу, лежащую на столе. — Спите подольше, а главное — убедите себя, что такого на самом деле не бывает.

— Как знать! — не успокаивался узник. — Видите ли, очень давно я читал об этом Демоне Окаменения. Да, да, не смотрите на меня так! Книга называлась, как сейчас помню, «Каменные лета».