Клэр Макфолл - Проводник [litres]

– А-м! – вырвалось что-то между возгласом и хныканьем. Она всего чуть-чуть передвинула ногу, может, на сантиметр, но вспышки боли оказалось достаточно, чтобы лишить ее воздуха.

– Так, так, дорогая? – мужчина хмурился, зажав фонарик между зубами, его руки двигались где-то ниже талии Дилан. Он закончил и вытер руки о куртку.

Это кровь? Кровь с того места, где он прикасался к ее ногам?

Между ее губ начали прорываться прерывистые возгласы, каждый вздох колол легкие.

– Дорогая? – Мужчина схватил ее за плечо и потряс. Дилан заставила себя посмотреть на него, попыталась думать, несмотря на страх. – Как тебя зовут?

– Дилан, – выдавила она.

– Дилан, мне надо отойти. Всего на минуту. Но я сейчас вернусь, обещаю.

Он улыбнулся, затем поднялся и пошел по вагону. Наблюдая за ним, Дилан поняла, что в узком вагоне было полно мужчин и женщин в куртках: пожарные, полиция, медики. Многие из них перевесились через сиденья или сидели на корточках на освободившихся местах, разговаривали, лечили, успокаивали – на их лицах застыли мрачные выражения.

Только Дилан, казалось, была одна.

– Подождите, – прохрипела она, но слишком поздно. Подняла руку, потянулась в сторону, куда он ушел, но на этом силы покинули ее. Рука упала ей на лицо. И была мокрой. Приподняв ее, она посмотрела на нее, блестящую в искусственном освещении фонарей и аварийного света.

Что произошло? Где Тристан?

Она вспомнила, что падала – подготовилась, вытянув руки, – и единственной мыслью было не улечься возле тел.

Она отпустила его. Отпустила, чтобы спасти себя.

Она отпустила его.

Легкие Дилан болели, но она не могла остановиться – хватала ртом воздух и подавляла рвотные спазмы. Глаза щипало, и горло болезненно сокращалось. Все ее повреждения отошли на второй план, и по лицу заструились слезы.

Она отпустила его.

– Нет, – прошептала она сквозь потрескавшиеся губы. – Нет, нет, нет.

Она задвигалась на полу и засунула руку в карман, игнорируя жгучую боль, пальцы отчаянно что-то искали. Ее сердце на мгновение остановилось.

Он был на месте. Цветок. Если он здесь… то где Тристан? Почему не рядом с ней?

Она потеряла его, когда отпустила руку?

– Так, это она. Дилан? – Произнесенное имя отвлекло ее. – Дилан, мы положим тебя на эти носилки. Хорошо? Нам надо отнести тебя в «Скорую». Дадим тебе обезболивающее. Ты меня понимаешь? Дилан, кивни, если понимаешь меня.

Она послушно кивнула. Она понимала. «Скорая». Обезболивающие не повредят – помогут справиться с бушующим в животе огнем. Но ничего не сделают с зияющей дырой в груди, с болью, возникающей из-за того, что там пусто. Что она наделала?

Мужчинам пришлось повозиться, чтобы переложить ее на уродливые желтые носилки. Вокруг шеи зафиксировали высокий воротник, заставив ее смотреть в потолок. Спасатели действовали аккуратно, постоянно успокаивали ее и беспокоились, не делают ли ей больно. Дилан едва их слышала. Могла лишь выдавливать сквозь зубы «да» и «нет». Она была рада, когда они начали ее поднимать, и что не надо было слушать и с кем-то разговаривать.

Они как будто вечность выносили ее из вагона, но, услышав под их ногами хруст камней на земле тоннеля, она поняла, что они почти бегут. Словно старались как можно быстрее вынести ее. Дилан не хватало сил встревожиться из-за этого.

Воздух стал меняться, пока ее несли по тоннелю головой вперед. Дуновение ветерка прорвалось сквозь застоявшуюся влажность, и на запутанную челку упали капли дождя, охладив раскаленный лоб. Дилан попыталась поднять и повернуть голову, чтобы посмотреть, насколько она близка к устью тоннеля, но воротник на шее и обхватывающие ее плечи ремни мешали двигаться, а закатив глаза, она вызвала в голове колющую боль. Но все равно успела она заметить размытое пятно естественного света, прежде чем рухнуть на носилки, задыхаясь от перенапряжения.

Она почти выбралась.

Мужчины вынесли ее в мрачную серость осеннего вечера. Каменная арка, вырезанная на боку холма, стала уменьшаться, гигантская пропасть сократилась до черной дыры. Через десять метров от входа в тоннель они развернули носилки и начали подниматься по крутой насыпи.

И тогда-то она увидела его.

Он сидел слева от входа в тоннель, обхватив колени руками, и смотрел на нее. Со своего места она видела лишь, что это парень, вероятно, подросток, с волосами песочного цвета, которыми играл ветер.

– Тристан, – выдохнула она. В груди зашевелились облегчение и радость. Она видела его здесь, в своем мире.