Данияр Каримов - Белый механик

– Сдохну, – уже тише повторил Симеон-Тимофей и ткнул в кнопку перезапуска. Пульт не откликнулся, прикинувшись мертвым. Палец утопил красный прямоугольник еще раз, а потом снова, но бортовая система к потугам запаниковавшего хомо испытывала железное равнодушие.

– Только не сейчас, – раскаянно попросил Си-Ти, однако машинный бог был неумолимо глух. Шлюпка, лишившись контроля, невозмутимо ложилась в неуправляемый дрейф. Специалист по репутации смахнул с глаза набежавшую слезу, отправляя в полет еще один прозрачный шарик.

Симеон-Тимофей с тоской обвел взглядом тесное пространство. Четыре кресла-ложемента, по левому борту шкаф с аптечкой и запасом пищи на пару недель, по правому – уродливые горбы системы рециркуляции [12]. Еще несколько кубических метров пожертвованы блоку стазиса [13]. За переборкой на корме – энергоблок на топливных стержнях, питающий бортовые системы и скромные по галактическим меркам двигатели. По большому счету, шлюпка была модернизированным челноком с минимумом комфорта и максимумом рациональности. Не разгуляешься. Единственной роскошью суденышка был иллюминатор, и Симеон-Тимофей прижался к прозрачной плоскости предательски вспотевшим лбом. Ему следовало немедленно успокоиться, чтобы не натворить еще больших глупостей.

Итак, чем он располагал? Уж точно не яхтой премиум-класса с искусственной гравитацией. Шлюпка виделась гражданскому специалисту большим металлическим гробом. Побег отсюда представлялся невозможным, но с мыслью о заточении Си-Ти смиряться не желал.

Он мог бы лечь в стазис и отдаться воле гравитационных волн в надежде, что шлюпку найдут до того, как кокон безвременья исчерпает автономный энергоисточник. Субъективно путешествие отнимет одну секунду, но что ждет в конце маршрута? Куда выбросит суденышко, где оно в конечном итоге окажется?

В гнетущей от тягостных размышлений тишине тяжело вздохнула система рециркуляции. Мигнуло и вновь загорелось ровно освещение, с кормы послышалось приглушенное прерывистое гудение, но потом звук растворился в еле уловимом низкочастотном гуле корабля. Затем неожиданно прозвучал сигнал перезапуска управляющей системы. Симеон-Тимофей вздрогнул и медленно, боясь спугнуть сжалившуюся удачу, повернул голову к пульту. Тот призывно замигал огоньками, приглашая вернуться, и специалист по репутации поддался искушению.

Система отзывалась на команды оператора с небольшим запозданием, словно ее ресурсы подъедало что-то еще. Си-Ти подумалось, что перезагрузка не пришлась электронным мозгам по вкусу, но все же ввел дрожащими пальцами в навигатор новый запрос и нервно застучал пальцами по подлокотникам. Машина, которой на переживания пассажира было абсолютно начхать, тщательно обшаривала видимый космос в поисках земель обетованных.

На что он надеялся? Симеон-Тимофей при всем желании не смог бы ответить рационально. До перезапуска гражданский специалист дважды заставлял навигатор искать ближайшие точки эвакуации. Оба раза программа топорно предлагала систему в девятнадцати годах полета – тот самый вариант, что ввергал в отчаяние. Могло ли что-то измениться на третий раз?

Навигатор равнодушно пожирал время, неспешно обрабатывая информацию, поступающую с внешних датчиков. Си-Ти, для которого минуты растянулись в мучительную бесконечность, пытался унять сердце, часто и громко стучащее в груди. Вновь мигнуло освещение, вспыхнула искоркой и тут же угасла мысль, что стоило бы проверить, все ли в порядке с бортовыми системами. С едва слышимым щелчком на главный дисплей пульта выскочил результат сканирования пространства.

– Не может быть, – пробормотал Симеон-Тимофей и с недоверием протер глаза. Навигатор обиженно мигнул индикаторами и, тщательно проверив расчеты, вывел на главный дисплей те же данные. Железяка утверждала, что обнаружила в половине светового года удаляющийся старый колониальный корабль хомо. Догнать его шлюпка, судя по расчетам, могла примерно через год полета, но вовсе не это удивило специалиста по репутации. Сигнатуры огромного транспорта казались подозрительно знакомыми.

– Издеваешься, а? – спросил Си-Ти, узнавая характеристики колониального корабля, вбитые в память с детства. Симеон-Тимофей никогда бы не перепутал его с другими судами. Это несомненно был тот самый транспорт, что ушел в пустоту с горсткой упрямцев, выбравших изгнание ради миссии, о которой цивилизация хомо давно забыла. Левиафан, бывший для Си-Ти родным миром и забравший отца. Треклятый Скит!