Данияр Каримов - Белый механик

– Боже, Тарк, что с вами сделали? – в ужасе прошептал Симеон-Тимофей.

– Это ее осознанный выбор, – вмешался андрогин.

– Как же давно капрал совершила этот выбор? – бросил Си-Ти, чувствуя, как трепет сменяется яростью, заставляя сильнее сжать в руках пробойник.

– Двадцать с половиной минут назад, – ответил «владетель», опередив голову Тарк, открывшую было рот. – Трансформация только началась. Скоро капралу заменят неудобную черепную коробку и усовершенствуют нервную систему.

– Тарк, разумные существа не могут быть частной собственностью. Это противоречит людским законам. Нет, а?

– Технически они мертвы с момента заморозки, – ответила Тарк и Симеон-Тимофей вздрогнул, услышав знакомые нотки.

– А ты?

– Жива, как видишь, и согласилась приобщиться к новому, – сказала Тарк. – Я стану совершенной. Ты не представляешь, как это здорово. Я обрела настоящую свободу.

– А Штоф с Веснушкой?

Голова Тарк нахмурила брови: – К сожалению, их мозговая ткань не подходит для трансформации и будет использована для усиления других нейросистем.

– Довольно, – Симеон-Тимофей повел стволом пробойника, понимая, что «владетель» ни за что не отпустит ни его, ни невольников, и просто заговаривает зубы, чтобы дождаться удобного момента и ударить наверняка. – Скажи своему хозяину, чтобы убрал роботов. Я нервный, могу и пальнуть куда нельзя.

– Глупо пытаться вести диалог с вооруженным хомо, но я готов освободить дорогу, если деактивируешь пробойник, – предложил «владетель».

– За дурака держите? – спросил Си-Ти с отчаянной злостью. – Ну хорошо! Капрал, какую дозу излучения выдержит автономный комплект космопехоты?

– Куда ты клонишь? – с подозрением спросила Тарк, но что-то подсказывало гражданскому, что она знает ответ.

Торговец удачей резко развернулся и разрядил пробойник в стену, отделяющую его от реакторного отсека. Прыгнув в дыру, Симеон-Тимофей метнул из-за пробитой переборки ЭМИ-гранату – прямехонько в механическую орду, перешедшую в наступление. Разрушительный импульс заставил атаку захлебнуться. Специалист по репутации был уверен, что выжег мозги любой электронной твари, оказавшейся в радиусе десятка метров, но на всякий случай бросил еще одну гранату. Выиграв несколько секунд, Си-Ти расстрелял из пробойника главный распределительный щит и систему защиты реактора.

Погасли освещение и экраны интеркомов, исчезла искусственная гравитация. Механическая армия, не готовая к такому повороту событий, напоминала стаю рыб, оглушенную близким взрывом. Роботы болтались в воздухе: большей частью бездвижные, но несколько автоматов слабо шевелили манипуляторами. Тратить еще одну гранату Симеон-Тимофей не стал. Он просто разметал механоидов на бегу, помчавшись к шлюпке и радуясь тому, как удивительно эффективно автоматика комплекта справляется с невесомостью. Подошвы прилипали к любой плоскости, какую б Си-Ти не вздумалось представить поверхностью.

Он боялся, что владетель финиширует первым, но около шлюза никого не было, не считая робота-уборщика, застигнутого врасплох невесомостью. Симеон-Тимофей отправил механоида в долгий полет по технической палубе и задраил люк шлюпки. Реактор мог рвануть в любую секунду, но торговцу удачей повезло – вспышка озарила пространство через минуту-полторы после старта. Ударная волна нагнала шлюпку и погасила приборы.

Маленький прозрачный шарик, послушный неосязаемому движению воздуха, неспешно плыл над прозрачной плоскостью иллюминатора. Свет звезд, затянутый в идеальную сферу, размывался, и со стороны могло показаться, что по россыпи огней за бортом намечают пунктиром воображаемую прямую. Симеон-Тимофей глядел в другую сторону: специалист по репутации, закрепившись ремнями в кресле у командного пульта, богато изливался сквернословием. Он поминал всуе конструкторов и инженеров шлюпки, патрульных и таинственного «владетеля», себя и вселенского создателя, пока, наконец, не завершил гневный монолог простым вопросом: – Девятнадцать лет, а?

Если бортовой навигатор не врал, от ближайшей точки эвакуации Си-Ти отделяли пять жалких парсек. Вест-Ник преодолел бы их за один прыжок. Шлюпка, спроектированная максимум под внутрисистемные перелеты, могла достичь цели через девятнадцать лет. Почти два десятилетия одиночного полета. Скит родной, свихнуться можно!

– Я тут сдохну, – Си-Ти с ожесточением ударил кулаком по командному пульту. Тот озадаченно замигал и погас.