Бентли Литтл: Шмель

Шмель .

Я ломал голову над этим словом всю ночь. Значило ли оно что-нибудь или умирающий мозг Тринидада просто вытащил его из своих глубин, пытаясь что-то сообщить мне. Я все же был ему должен. Кроме того, люди при смерти часто бормочут, значит оно что-нибудь или нет.

Я допил кофе и закончил возню с бумагами.

После восьми утра я позвонил Хогу Сантуччи, моему другу, который работал с документами в деловой части города и назвал ему это слово. Звон поднять не удалось, но получился хотя бы выстрел во тьме. Даже если Тринидад хотел мне чего-то сказать, я понятия не имел, «Шмель» это кликуха, кодовое слово, жаргонное наименование процесса или предмета, о котором знал только он сам.

Я решил навестить Хулио, посмотреть, знает ли он значение этого слова, или сталкивался ли Тринидад с реднеком.

Реднек.

Этот сукин сын начинал меня уже раздражать. Обычно, когда я брал новое дело или включался в расследование, то легко держал дистанцию и сохранял профессионализм. Я никогда не давал моральных оценок, а просто делал то, для чего меня наняли, брался за работу, если она укладывалась в рамки закона. Весь этот мусор Реймонда Чандлера, где много лишних сюжетных линий, или киношки Богарта и Митчема, где детектив постоянно влюбляется в юную милашку и потом сражается за ее честь, просто чушь. Чистый вымысел. Но реднеки часто бывали злодеями в кино, и я ненавидел этих сукиных сынов. Особенно теперь, когда я не мог нарыть на него улик.

Еще сильно раздражало, что реднек, казалось, стал почти народным героем для тощих дурней, которые походили на людей из офисов службы миграции, расположенных в деловой части города. В определенных кругах знали, что это он приложил руку к пожару, который уничтожил одно из больших конспиративных убежищ нелегалов в Каса Гранде. Еще он разобрался с четырнадцатью нелегалами, что поджарились на смерть в заброшенном многоквартирном доме неподалеку от Таксона. Федералы и местные устраивали здесь большое шоу, чтобы завершить борьбу за попадание этих мест под государственную юрисдикцию, обе службы предпринимали лишь формальные попытки добыть улики. С их точки зрения, реднек просто делал за них всю работу, только по-своему, грубо и жестоко. На него не накладывались такие ограничения, как на обычного преступника, в какой-то мере они скрыто и извращенно восхищались его расистской изобретательностью.

Довольно странно, чтобы разобраться в проблеме, меня нанял отец Лопез, священник, состоявший в подпольном движении. Он устал иметь дело с упертыми людьми в синей форме, серых костюмах, и с красной полосой. Отец Лопез боялся за судьбу дюжин беженцев из Сальвадора, которых он прятал в подвале церкви. Он попросил меня посмотреть, могу ли я нарыть на реднека улики, которые помогут упрятать его в тюрьму навсегда. Отцу Лопезу угрожали не один раз, и он знал, это лишь вопрос времени, до того, как угрозы приведут в исполнение.

Пока мои поиски ни к чему не привели, но я подбирался к нему, и реднек об этом знал. Именно поэтому он и забил до смерти Тринидада. Потому что дело и вышло из-под контроля. Я не думаю, что он собирался убивать койота, но убил. Он запаниковал, зашел слишком далеко, и теперь петля начала затягиваться. Это лишь вопрос времени, когда он проколется, совершит ошибку, и я затяну веревку. Законно сажать реднека может и не захотят, но они не смогут отвертеться от улик, да и не станут выгораживать его, если попадется. Главное дело в синей толстой папке будет закрыто.

Я остановился возле дома Хулио, его не было дома. Старая жена мексиканца, казалось, знала, куда он ушел. Но явно не хотела сообщать гринго в ковбойских ботинках где муж, так что я решил зайти повидать отца Лопеза.

В церкви царил ад. Отец Лопез допустил ошибку, рассказав прихожанам, что Тринидад отправился к богу. Он надеялся, что они помогут ему помолиться за койота, но в результате только посеял панику среди иммигрантов. Почти всех их привез сюда Тринидад, он был их символом силы и стабильности в этой стране, его убийство сильно их напугало. Они и правда подумали, что его убийство совершил «эскадрон смерти», который направили против них. Когда я приехал, отец Лопез пытался объяснить, что койота убил американец, который действовал сам по себе, его не нанимало правительство. Но даже мне было ясно, что многие этому не поверят. Казалось, они собирались уже уйти из церкви, идти своей дорогой, и рискнуть жить на улице.

− Отец, − сказал я. — Мне нужно поговорить с тобой минутку.