Филиппа Грегори - Дорогами тьмы [litres]

Фрейзе занялся лошадьми: насухо вытер их и выгнал на ночь попастись на лугу, на свежей траве. Лука и брат Пьетро достали из переметной сумы письменные принадлежности и отнесли их в обеденную залу, где их поджидали Ишрак и Изольда, чтобы приступить к сочинению отчета для милорда, главы Ордена Тьмы.

– Даже не знаю, с чего начать, – тяжело вздохнул брат Пьетро, очиняя кончик гусиного пера карманным ножом. – Никогда еще не доводилось мне участвовать в подобном расследовании. Не расследование, а буйство какое-то. От нас ждут доклада о танцорах, но что нам о них написать, если они разбежались кто куда.

– Коробейник сказал мне, танцоры сами внушили себе, что должны танцевать, – подсказала ему Ишрак. – Он усыпил Изольду, ввел ее в транс, чтобы она присоединилась к плясунам, но остальные, уверял он меня, сами укоренились в подобном желании.

– Значит, – уточнил Лука, – это не болезнь тела, но – игра воображения, болезнь ума?

Ишрак кивнула.

– Такая же, как и ненависть к евреям, – заметила она. – Людям, прозябающим в нищете, влачащим жалкое существование, ничего другого не остается, как погрузиться в мечты, чтобы хоть как-то сбежать от жестокой реальности. Иногда их бросает в омут танца, иногда – в пучину ненависти. Но и то, и другое суть одно – сумасшествие и исступление.

– Да и для лорда Варгартена все одно: что плясуны, что иудеи, – согласился Лука.

Брат Пьетро замер с очиненным пером в руке.

– Приступим?

– Страх и боязнь танцоров имеют те же корни, что страх и боязнь евреев. Точно так же люди питают отвращение к цыганам и гонят прочь бродячих актеров. Точно так же они ненавидят тех, кто думает или выглядит иначе. Порой люди не выносят тех, кто чем-то отличается от них. Их страшит неизвестное, страшат чужаки.

– Чужаки, – записал клирик.

– Такие, как я, – скорбно поджал губы Лука, – эльфийский подменыш. Такие, как Ишрак, арабка-полукровка.

Изольда вскинула голову: она вспомнила слова Раду-бея о происхождении Ишрак, слова, которые она восприняла с такой яростью, слова, которые никому не в силах была повторить, – и густо покраснела.

– Но как их за это винить? – пожал плечами брат Пьетро. – Всем нам хорошо с теми, кто похож на нас. Я бы тоже предпочел жить в монастыре, чем путешествовать по миру.

– Да, я понимаю. – Лука погрузился в размышления. – Однако надо держать себя в руках: если мы чего-то не знаем или не понимаем – это не повод для ненависти. Леди Варгартен ненавидит танцоров, хотя ее сестра убежала вместе с ними. Лорд Варгартен ненавидит евреев, потому что задолжал им деньги и не собирается отдавать. И лорд, и леди Варгартен ненавидят иудеев, потому что они «не такие», потому что живут слишком близко, по соседству, и с ними приходится как-то считаться.

– Ты хочешь отразить в отчете, что людям полагается жить в любви и мире? – улыбнулся брат Пьетро.

– Нет! – тряхнул головой Лука. – Милорд приказал мне быть точным и беспристрастным. Мягкосердечие, не подкрепленное фактами, – пустая трата времени. Однако напиши, что хотя танцевальная чума и обернулась ужасающими бедствиями, но она ни в коей мере не является признаком конца света. Танцоры рассеялись по миру: кто-то даже излечился и вернулся домой. Но если бы меня спросили, что я думаю об увиденном, я бы ответил, что наше отношение к еврейскому народу – одно из самых страшных знамений грядущего конца.

– Полагаешь, их положение может усугубиться? – взволновалась Изольда.

– Думаю, если люди считают своих соседей источником вселенского зла или опасными сумасшедшими, то достаточно искры, чтобы вспыхнуло пламя. Когда мы относимся к сынам человеческим как к собакам и даже хуже, что это, если не начало конца? А теперь представь, что следующий лорд Варгартен обвинит евреев в грабительских процентах и вместо того, чтобы расквитаться с долгами, расквитается с кредиторами. А теперь представь, что такая, как леди Варгартен, придет к власти. А теперь представь, что горожане, устав жаловаться на соседство с евреями, решатся прогнать их прочь да еще начнут убивать.

Старый клирик посмотрел в лицо Луки.

– Подобного никогда не случится. Да, люди кровожадны и глупы, некоторые, наподобие лорда Варгартена, попросту звери. Но никому не под силу уничтожить целый народ. Это невозможно. Невообразимо.

Дочка хозяйки гостиницы стукнула в дверь и сказала, что готова подавать на стол, если они уберут письменные принадлежности.

– Входи! – радостно завопил Фрейзе. – Я помогу тебе расставить тарелки.