Елена Арсеньева - Черная карта судьбы

Хотя нет, вспомнила Лиза, вроде бы в «Московском комсомольце», или в «Огоньке», или в какой-то подобной газетно-журнальной пакости писали, что Антон Каширский был знаменит еще до перестройки, но только в очень узких кругах специалистов-гипнотизеров. Впрочем, его якобы даже приглашали продемонстрировать свои целительские способности в Министерстве иностранных дел, но там «целитель» мигом загипнотизировал чуть ли не три десятка дипломатов, от стажеров до персон самого высокого уровня, заставив их валяться на полу и проделывать какие-то не слишком презентабельные вещи. Неведомо, вылечились ли они от своих болезней, но работать за границу никого из этих сотрудников больше не пустили: начальство решило, что они слишком легко поддаются гипнозу, а значит, могут выдать государственные тайны.

Да уж, гипноз — в самом деле опасная штука, реакция на которую навсегда останется не исследованной полностью. Не иначе как под гипнозом находились те, кто позволил Каширскому проводить его публичные опыты и даже выступать по телевидению! Да разве может пройти безнаказанно для человека полная потеря себя как личности, утрата собственного «я»? А ведь именно это происходит с «подопытными кроликами». Никто не знает, как это обернется и для самого «кролика», и для того, кто погрузил его в эту тьму покорности, полного подчинения чужой воле!

Лиза вспомнила, сколько сил пять лет назад, в Хабаровске, пришлось им с отцом приложить, чтобы остановить нечто подобное, и как дорого это им обошлось…

Зажмурилась, чтобы прогнать невольно подступившие слезы. Миновали годы, но никак не забывается то, что пришлось испытать ей и ее семье из-за одного человека, которого нельзя назвать иначе как чудовищем. Оно было вполне равно Каширскому, а может быть, даже превосходило его по силе, ибо для Каширского всё, что он тут устраивает, не более чем представление, а каждый поступок чудовища был проникнут жестокой и низменной расчетливостью, откровенной ненавистью и мстительностью…

Много страданий перенесла тогда Лиза. А отец? Он остался жив только чудом. Они потеряли самых близких, самых любимых… Говорят, время лечит раны, и это отчасти правда, но иногда они открываются и напоминают о себе такой болью, что даже этот великий доктор бессильно опускает руки.

Конечно, у них теперь есть маленькая Женька. Она — счастье их всех, и отца, и Лизы, и Вячеслава, но разве можно перестать плакать по ночам, когда видишь во сне тех, кто лишился разума и самой жизни из-за чудовища, которое не щадило никого, ни своих врагов, ни посторонних, случайно попавших в поле его воздействия людей? Дрожь начинает бить при этих воспоминаниях — дрожь неподвластного рассудку ужаса. Утешает одно: чудовища больше нет, оно сгинуло. Официальное расследование показало, что Людмила Павловна Абрамова погибла при пожаре, который произошел в ее квартире на улице Знаменщикова. Вместе с ней погибли ее коллега доктор Сергеев и сестра-хозяйка психиатрической больницы Алевтина Федоровна Чернышова. Дом удалось спасти, но квартира Абрамовой выгорела совершенно. Трупы было бы невозможно опознать, если бы не показания Эльвиры Чернышовой, племянницы Алевтины Федоровны. Она же и призналась в поджоге, сообщив, что страшно ревновала своего сожителя, доктора Сергеева, к Людмиле Абрамовой, а когда узнала доподлинно, что они являются любовниками, а ее родная тетка помогает им обманывать племянницу, решила отомстить. Не в силах сладить с ревностью, она отравила большим количеством снотворного домашнее вино, которое Чернышова сделала, чтобы подарить Абрамовой на день рождения. Чернышова и Сергеев были приглашены на пирушку. Эльвира пришла, когда, по ее расчетам, снотворное должно было подействовать, облила все в квартире бензином и подожгла.

— Они смеялись надо мной, они называли меня дурочкой Элькой, а тетя Алевтина, я почти уверена, отравила моих родителей! — твердила Эльвира.

Дело вел другой следователь — не Лиза. Оснований сомневаться в результатах не было. Лиза вздохнула с облегчением… Не верил в случившееся только Тополев, но он находился в таком тяжелом душевном состоянии после пережитого по вине Абрамовой, что на его слова особенно не обращали внимания. И даже Лиза, которая была ему ближе всех, которая за время его выздоровления стала ему настоящим другом, больше не хотела слышать о том, что убить ведьму можно только серебряной пулей.

Впрочем, они уже не виделись с Тополевым несколько лет. После относительного выздоровления он уехал в Хонко Амбани, к Кузьмичу, который теперь никак не мог продолжать браконьерствовать, потому что любимый племянник стал работать в рыбоохране. Изредка Кузьмич писал Лизе и Вячеславу, поздравлял с праздниками, ну и жаловался на «Ваньку», который иногда становится каким-то диким, чего-то боится, все твердит о том, что надо ехать в Москву…