Роберт Стайн - Вкус ночи

Он знал, что луна уже стоит в небе достаточно высоко. В танцевальном клубе не было окон. Но Патрик мог чувствовать луну. Волнение его нарастало по мере того, как поднималась луна. А вместе с ним нарастал и голод.

С лица Дестини не сходила улыбка, когда она двигалась на танцполе в мерцании вспыхивающих огней. Патрик решил, что она милее своей сестры. Была в ней некая прелесть — очарование невинности? — коей Ливви была лишена напрочь.

Ему стало интересно, как идут у Ливви дела с парнем Дестини, Гаррисоном. Ей явно не терпелось разделаться с ним, завладеть под светом полной луны и обратить в вампира.

Неужели она так сильно ненавидит свою сестру?

Патрик гадал, за что. Он вообще не мог взять в толк, почему одна из близнецов добровольно избрала жизнь вампира, а другую потребуется принудить к этому силой.

«Сегодня…

Я сделаю это с нею сегодня. Она не поймет даже, что случилось, пока не станет слишком поздно».

Что же рассорило двух сестер? Почему Ливви питает к своей сестре такую лютую злобу?

А пока они танцевали, размышления его приняли иной ход, и он подумал о группе вампиров, к которой примкнул. Так много ничтожеств и глупцов, ставящих под удар всю группу… Патрик знал, что Охотники времени зря не теряют. Знал он и то, что Охотники вскоре вычислят их убежище и нагрянут, дабы выкурить их оттуда.

Ему надлежало безжалостно искоренить слабых до начала решающего сражения.

Он намеревался выиграть эту битву. Вот уже почти сотню лет его изгоняли из одного города за другим. Вынуждали бежать, скрываться.

Довольно.

Он твердо решил обосноваться здесь. «Если Охотники считают, что легко смогут выжить нас из этого города — пускай. Мы будем наготове.

Но сперва необходимо удостовериться, что остались только сильные.

Придешь ли ты сегодня ко мне, Ливви? Доведешь ли до конца то, что начала с Гаррисоном? Или позволишь ему уйти, доказав тем самым, что и ты одна из слабаков?»

Патрику не хотелось убивать Ливви. Его к ней тянуло — как, впрочем, и к ее сестре. Но если потребуется, он прикончит Ливви тем же способом, каким прикончил ее подружек.

«Мы будем сильными, достаточно сильными, чтобы убить любых Охотников, которые посмеют вторгнуться в наши дома».

Он повернулся к Дестини и только тут понял, что она сжимает его руку.

— Патрик, в чем дело? У тебя такое несчастное лицо…

— Я… задумался кое о чем, — сказал он. Взяв за руку, он повел ее с танцпола. — Ну что, натанцевалась? А то я уже вспотел. — Он взял с барной стойки салфетку и картинно промокнул лоб.

— Ди-джей у них шикарный, — сказала Дестини. — Потому-то мне так нравится этот клуб.

— Давай подышим воздухом, — предложил Патрик. Он провел ее через толпу и они вышли из клуба. Патрик услышал крики и увидел на парковке группу людей.

— Что там у них?

Они пошли по дорожке к стоянке.

— Авария, — сообщила Дестини. — Кто-то на внедорожнике въехал задом в «мини».

— А-а-а. — Патрик скривился. — «Мини» вдребезги. Почему бы внедорожнику не подыскать себе жертву по размеру?

Высокий мужчина в помятом костюме орал на работника стоянки, потрясая кулаком. Две женщины в свою очередь орали на него.

— Пойдем-ка отсюда, — сказал Патрик. Он посмотрел на полную луну. — Такая чудесная ночь. Не желаешь ли прогуляться?

Дестини с улыбкой взяла его за руку.

— Отлично. Знаешь парк Дрейка?

Он покачал головой.

— Нет.

— Там есть одна тропинка, по которой я очень люблю гулять. Ночью там чудесно, особенно при полной луне. — Дестини тоже взглянула на луну. — А ведет она к симпатичному ручейку.

— Пошли, — сказал Патрик. Внезапно он почувствовал такой зверский голод, что вынужден был вытереть с подбородка сгусток слюны, и лишь понадеялся, что Дестини этого не заметила.

Они подъехали к парку Дрейка. Патрик нежно держал руку на плече у Дестини, пока они пробирались к ручью по извилистой земляной тропинке через сплетения деревьев и кустарников.

Когда они пришли, Дестини стала рассказывать о своей работе в закусочной, о своем отце-ветеринаре, о своем младшем брате Майки… Патрик не слушал. Голод ревел у него в ушах, словно грохот прибоя, раз за разом разбивающегося об океанский берег.

Он не мог слышать ее. Он мог думать лишь о своей жажде, о гложущем чувстве в животе, о боли… боли…

Луна уже поднялась достаточно высоко. В воде разлился серебристый свет, отчего казалось, будто журчащий ручей сам сияет и переливается.

Дестини взяла Патрика за руку. Она любовалась искрящейся водой.