Роберт Стайн - Вкус ночи

— Я стану писать тебе на «мыло», как только вселюсь в общежитие. Обещаю, — сказала она, поднимая руку, словно давала клятву. — А если не смогу подключить ноутбук, просто позвоню.

— Спасибо, — проговорила Дестини, обнимая подругу.

— Что твой новый приятель? — спросила Ана-Ли. — Ты можешь ему довериться?

— Гаррисон? Он очень хороший. И мы встречаемся каждый вечер. Но… пока я не могу рассказать ему про Ливви. Попросту не могу. Я все-таки недостаточно хорошо его знаю.

Ана-Ли усмехнулась:

— Но хотела бы узнать, верно?

— Ну… да. Но сейчас мне не до того. — Она принялась расхаживать по комнате взад и вперед. Взгляд ее был прикован к кровати Ливви. ПУСТОЙ кровати Ливви.

— Я должна найти способ предостеречь Ливви. Ливви и Росса.

— Даже после того, как она с тобой обошлась? — спросила Ана-Ли. — Даже после того, как она утащила тебя с парковки и грозилась высосать твою кровь?

Дестини остановилась. Обеими руками она вцепилась в спинку стула, словно пыталась устоять на ногах.

— Она моя сестра, — процедила она сквозь зубы. По ее щеке пробежала слеза. — Она моя сестра, и я хочу ее вернуть. Ради нее самой. Ради Майки. Ради всех нас. — Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Но если папа найдет ее в этом здании… если папа найдет ее… — Слова застряли у нее в горле.

— Он не сможет вонзить кол в сердце Ливви, — заявила Ана-Ли.

По спине Дестини пробежал холодок.

— Он сможет.

Той ночью она не могла уснуть. Мысли ее ходили по кругу, снова и снова, пока комната не завертелась перед глазами и не разболелась голова.

Папа может убить Ливви.

Она представила себе мать, высокую, светловолосую и красивую, совсем как ее дочери-близнецы. И молодую. Дестини помнила свою мать исключительно молодой.

Ее мать была укушена вампиром, вампиром, который хотел забрать ее с собой и сделать своей. Но она наложила на себя руки. Она убила себя, лишь бы не становиться одной из них.

Вот почему отец возглавил охотников. Вот почему он вознамерился истребить вампиров. Они отняли у него любовь всей его жизни.

И вот почему он искал противоядие, формулу, способную возвращать окончательно сформировавшихся вампиров в нормальное состояние. Но у него не вышло. Его дочь стала вампиром, а он так и не сумел найти противоядие.

И теперь он будет охотиться на нее. И ненависть, которую он испытывает к вампирам, даст ему силы ее убить. А если не сможет он, это сделает другой охотник.

«Если я не приду туда раньше, — думала Дестини, переворачиваясь на бок и комкая одеяло под подбородком. — Если я не предупрежу Ливви.

Но как?

После стычки на парковке она, вернее всего, и разговаривать со мною не станет. Едва завидев меня, она обернется какой-нибудь тварью и улетит. Даже если я скажу ей, что задумали папа с Охотниками, она и тогда не поверит мне. Она сочтет это уловкой, чтобы вернуть ее домой.

В таком случае… что я могу сделать?»

Потолок вращался над головой. Свет и тени метались по комнате в безумной свистопляске, словно силуэты диких зверей, выпущенных из клеток. Откуда-то издалека доносился вой сирены.

«Что я могу сделать?»

А потом ее осенила одна идея.

Дестини села на кровати и ногами отбросила одеяло.

«Да. Да.

Росс.

Росс не откажется со мной говорить. Россу я нравилась. И вообще, он всегда был готов меня выслушать.

Я разыщу Росса. Я расскажу ему, что должно случиться. А уж Росс сможет поговорить с Ливви. И может быть… может быть, они вдвоем спасутся.

Я приду на рассвете, — решила Дестини. — Когда вампиры налетаются вволю и залягут спать.

По крайней мере, теперь у меня есть план. Я пойду в этот дом. Я найду Росса. Я скажу ему… скажу ему…»

Она откинулась на спину и закрыла глаза. Но все равно чувствовала, что этой ночью ей не уснуть.

За несколько минут до шести утра она на цыпочках спустилась по лестнице в темную кухню, где единственным источником света был подмигивающий огонек посудомоечной машины, и вышла через дверь черного хода. Старый «Сивик» согласился завестись лишь с третьей попытки. Она бросила взгляд на дом, желая убедиться, что скрежет мотора не разбудил отца.

Затем она переключила коробку передач и выехала в серые сумерки; высоко в небе клубились тучи, закрывая восходящее солнце, черные силуэты деревьев дрожали на утреннем прохладном ветру.

В дороге ей не встретилось ни одной машины — лишь несколько полусонных людей, бредущих на работу пешком.