Питер Джеймс - Абсолютное доказательство

«Черт!»

Росс поспешно преодолел остаток лестницы… и застыл, пораженный.

Он уперся головой в железную решетку.

От быстрого подъема болел нос; но Хантер, не обращая на это внимания, вглядывался сквозь решетку во тьму.

Его план сработал. Две сумки побольше по-прежнему стояли у колодца, а вот маленькой нигде не было. Похитители увезли ее с собой. Отлично, пусть им и достанутся его вчерашние покупки на блошином рынке: ржавая банка из-под печенья 1930-х годов и спрятанная в ней, аккуратно завернутая в ткань серебряная крестильная кружка.

Росс еще подождал, прислушиваясь, и толкнул решетку. Но решетка не поддавалась.

Он был замурован.

Вторник, 28 февраля

Росс снова изо всех сил толкнул решетку вверх. Затем стянул перчатку и принялся ощупывать ее край. Почти сразу пальцы наткнулись на болт и гайку. Туго затянутую гайку – замерзшими пальцами не отвернешь. Поворачиваясь вокруг себя, он нащупал на своих местах еще три болта – четыре из шести. И все чертовски туго завинчены.

Черт! Вот ублюдки!

На несколько секунд его ослепила паника. Что же делать? Болтаться здесь, в колодце, цепляясь за лестницу, до утра? А что утром? Услышит ли кто-нибудь его крики, придет ли на помощь?

Продержится ли он до утра в ледяной воде?

Росс снял с себя тяжелый пояс, закрепил его на лестнице. Туда же отправились спасжилет и кислородный баллон. Теперь ему стало легче; он мог свободнее двигаться и яснее мыслить. Росс сосредоточился, приказывая себе не поддаваться панике. На дне колодца ничего нет. Но не зря же, черт возьми, он называется Колодцем Чаши! Так или иначе, колодец как-то связан с Граалем. Допустим, Иосиф Аримафейский захотел спрятать Грааль здесь. Как бы он это сделал?

Водолазного костюма и кислородного баллона у Иосифа точно не было. Так что если он просто не бросил Чашу в воду, то должен был спрятать ее… где-то недалеко от поверхности. Верно?

Росс взглянул на часы. 21.07. Рабочие придут сюда – если придут – часов через двенадцать. Что им сказать, он еще придумает. Как будет объясняться с Имоджен – тоже подумает позже. А сейчас нужно использовать эти двенадцать часов, чтобы как можно полнее обследовать колодец.

Росс решил подойти к делу методически. Сдвинул маску на лоб и начал ощупывать, один за другим, камни, из которых были сложены круглые стенки колодца. На каждый надавливал, толкал, пробовал ковырять щели между камнями ножом. Постепенно двигался слева направо и сверху вниз.

Ничего не выходило, и он уже готов был бросить это занятие, как вдруг один большой камень, над самой поверхностью воды, качнулся под его ладонью.

Росс вставил нож в щель между ним и соседним камнем и несколько минут работал ножом, чувствуя, как камень расшатывается все сильнее. Он определенно поддавался – и вдруг провалился куда-то внутрь, открыв углубление в стене.

С яростно колотящимся сердцем Росс вгляделся во тьму, затем достал свой водонепроницаемый фонарь и посветил. Ему открылось внушительных размеров углубление; задняя стенка была не видна. Из углубления тянуло холодом.

Хантер начал расшатывать соседний камень, пока не сумел протолкнуть в углубление и его. Затем – еще один, и еще, и наконец расширил углубление так, что теперь туда пролезала голова и плечи. Холодный сквозняк чувствовался теперь сильнее.

Что там, с другой стороны лаза? Может быть, выход на поверхность?

Росс с трудом протиснулся внутрь. По лицу мазнула паутина; вздрогнув от отвращения, он отбросил ее рукой. Мгновение спустя впереди мелькнули и исчезли два крошечных красных глаза. Крыса. После Афганистана Росс возненавидел этих тварей.

Пахло сыростью, однако грубые каменные стены были сухими на ощупь. Интересно, размышлял Хантер, медленно продвигаясь вперед, природная это пещера или рукотворная? Тьма стояла непроглядная; даже два фонаря – один, закрепленный на голове, другой в руке – освещали путь всего на несколько ярдов вперед.

Потолок пещеры, неровный, покрытый крошечными сталактитами, нависал так низко, что Россу едва удалось приподняться на колени. Сжимая в руке фонарь, он прополз еще немного. Дальше пещера сужалась, потолок становился все ниже – и заканчивалось все крохотным отверстием.

Черт!

В замкнутых пространствах Росс всегда чувствовал себя неуютно. Даже двухдверные автомобили не любил. А сквозь этот тесный прогал удастся проползти только на животе.

Он посветил перед собой фонариком. В темноте снова мелькнули красные глазки. «Пшла вон!» – прошипел Росс. Пронзительный писк, шорох, топот маленьких лапок, эхом отдающийся от стен – и тишина.