Август Дерлет - Тварь у порога [Сборник рассказов ужасов]

Я решил не задерживаться в сарае, и сквозь пелену дождя направился к самому дому. Поначалу мне показалось, что несмотря на свет в окне, строение, как и сарай, также пустовало. Оно было одноэтажное, спереди проходила низкая веранда, пол которой, как я вскоре и, надо сказать, весьма своевременно обнаружил был в нескольких местах проломлен, отчего там, где некогда лежали доски, сейчас зияли темные проемы.

Подойдя к двери, я негромко постучался.

Несколько секунд до меня не доносилось никаких звуков, если не считать шума бившего по крыше крыльца дождя и стекавших в угол под ним ручейков воды. Так и не дождавшись ответа, я постучался вторично и уже почти прокричал:

— Есть здесь кто-нибудь?

Через мгновение изнутри донесся слабый, дрожащий голос:

— Кто там?

Я в двух словах объяснил, что работаю коммивояжером и хотел бы укрыться от дождя.

Свет внутри дома чуть сдвинулся в сторону — очевидно, кто-то перемещался с лампой в руках; окно потемнело, зато щель под дверью наполнилась ярким желтым светом. Послышался лязг отодвигаемых задвижек и снимаемых цепочек, после чего дверь наконец отворилась и я увидел перед собой хозяина дома с керосиновой лампой над головой. Это был иссохшего вида седой старик с темными глазами и косматой бородой, наполовину прикрывающей костлявую шею. На его носу сидели очки, но на меня он предпочитал смотреть поверх них. Взглянув на меня, он растянул губы в некоем подобии мрачной ухмылки, обнажившей пеньки давно съеденных зубов.

— Мистер Старк? — спросил я.

— Что, под дождь попали? — вместо приветствия проговорил он. — Ну что ж, заходите, обсохните. Вот уж не думал, что дождь так надолго затянется.

Я прошел за ним в комнату, из которой он только что вышел, однако произошло это лишь после того как он тщательно и основательно запер входную дверь на все засовы и задвижки, отчего в душе у меня шевельнулось довольно тревожное чувство. Видимо, он заметил мой настороженный взгляд, поскольку, опустив лампу на толстую книгу, лежавшую на круглом столе в центре комнаты, обернулся и с легким смешком проговорил:

— Нынче День Вентсуорта. Я подумал, что это Наум решил ко мне заглянуть.

При этих словах голос его чуть понизился и перерос в некое подобие настоящего смеха.

— Нет, сэр. Меня зовут Фред Хэдли. Я из Бостона.

— Никогда не был в Бостоне, — сказал Старк. — Даже в Эркхаме ни разу не побывал. Все на ферме работал, да дома крутился.

— Извините, я предварительно не спросил вашего разрешения и поставил машину в сарай.

— Коровы возражать не будут, — проговорил он и снова коротко хохотнул, явно порадовавшись собственной шутке, поскольку лучше меня знал, что никаких коров в сарае нет и в помине. — Сам бы я никогда в жизни не сел в такую чудную железную штуковину, но вы, городские, все на один лад. Любите кататься на машинах.

— Вот уж никак не подумал бы, что похож на городского хлыща, — пробормотал я, стараясь подстроиться под его манеру разговаривать.

— Ну, я-то всегда, с первого взгляда, узнаю городского. Бывали они и в наших местах, да что-то подолгу не задерживались, а то и вовсе неожиданно уезжали. Не нравилось, наверное, как мы здесь живем. Сам-то я в больших городах ни разу не бывал, да и не особенно хотел.

Он продолжал так болтать еще довольно долго, так что я имел возможность оглядеться и составить в уме некую опись находившегося в комнате имущества. В те годы я либо колесил по дорогам, либо без конца торчал в бостонских складах, и мало кто мог бы сравниться со мной в оценке самых различных предметов мебели и домашнего убранства. Поэтому мне не понадобилось много времени, чтобы убедиться, что гостиная Эмоса Старка была просто напичкана всевозможной утварью, за которую любой серьезный антиквар согласился бы заплатить неплохие деньги.

В частности, я увидел некоторые детали меблировки, которым, на мой взгляд, было не менее двухсот лет; кроме того моему взору предстали всевозможные безделушки, этажерки, а также несколько стоявших на них прекрасных образчиков дутого стекла и хэвилэндского фарфора. Были там и многочисленные предметы старинной ручной работы местных мастеров — щипцы для обрезывания свечей и формочки для их отливки, деревянные чернильницы с резными крышками, подставка для книг, кожаный манок для охоты на дичь, какие-то статуэтки из сосны и эвкалипта, трубки из горлянки, образцы вышивки, — причем мне показалось, что все эти вещи стояли на своих местах уже много лет.