Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Он шел по кольцевому коридору, кивал встречным, поднимал руку в приветствии, смеялся шуткам знакомых охотников, которые с легкой руки Янне охотно называли его неженкой, но без злой насмешки и презрения, просто так, и потому было не обидно.

Оставалось решить вопрос с женщиной. Даэд был уверен в себе, и знал, он не станет ложиться ни с Иленой, ни с любой другой девушкой тут, даже если Неллет никогда не узнает об этом. Но как сделать, чтоб Янне поверил — свидание было и успокоился на этом?..

До самого ужина Даэд работал вместе с другими охотниками. В разделочной стоял невнятный шум и тяжелый запах свежатины. Мерно ползла лента, неся на себе кусищи мяса, поднимались и опускались длинные ножи, рассекая мякоть.

— Кролики, — ухая вместе с ударом ножа, рассказывал ему старый охотник, слепой на один глаз, — они не звери, ичка, э-эх, это еда, для детенышей. Агонзы растят их… эх-х, на себе, под крыльями, несут в облачные гнездовья, а там… эх-х… стряхивают в летучие гнезда, кормят. Потому мы не забираем всех. Ну это… если б ты нарастил себе подмышками лишние желваки, понимаешь? Только не резал, а сами и отвалились. Хорошие твари, полезные. Эй, Осм! Чего заснул, двигай ленту!

— А где эти гнезда? Они далеко?

— За год твари успеют вернуться. Вот и считай. Ты как, уже выбрал себе прощальную женку? Бери Анчку, хорошая девка, тут родилась. Оближет тебя целиком, лишь бы рассказал, что там, в Башне на нижних.

Старик захохотал, вытирая лоб тыльной стороной ладони.

— Она не может спуститься? Увидела бы сама.

Собеседник покачал крупной головой.

— Равновесие Башни, неженка. Ей рано. Мы тоже блюдем его. И не хотим перемен. Кто знает, вдруг от маленькой айчки вся Башня перекинется верхом вниз, а? Тебя что, не учили этому?

Даэд пожал плечами. Поспешно рубанул проплывающий шмат мяса. Можно сказать «почему не попробовать», но вдруг и правда, одна лишь попытка приведет к грозным последствиям. Кто он такой, менять уклады. И подбивать к этому остальных.

После разделки он перешел в другую прослойку, где мужчины, под руководством быстрой коренастой женщины, паковали сырые шкуры. Сворачивали тугими рулонами, обматывая сверкающим пластиком, складывали у шахты подъемника. Даэд подтаскивал тюки к дыре и по жесту напарника плавно спихивал в пустоту, где они исчезали так быстро, что и не понять, вверх или вниз отправлены.

— Мастерские, — пояснил ему напарник, молодой парень с татуированными щеками и ажурным от проколотых дырок ухом, — там, внизу, где всякие ученые. Сперва вымочат, чтоб забрать все добро, до малой капли, потом уже отправляют дальше, на выделку. У нас тоже есть, чтоб делать свою одежду. Нам нижнего ничего не надо!

На парне были короткие кожаные штаны, перехваченные ниже коленей сыромятными ремешками. Грубые, с отвисшими карманами. И такой же кожаный жилет, на котором теснились узоры, повторяющие татуировки на скулах.

— Это мне Элияш смастерила, — похвастался в ответ на взгляд Даэда, — не сильно знатно, зато сердечно. Люблю ее.

Даэд кивнул, возвращаясь к мысли о намеченной женке. Намеченная. Это значит, ни с кем тут не спала. Вообще ни с кем не спала, наверное, так. Скоро ужин, в общем зале. Там девушки будут танцевать, посматривая на гостя. И ему нужно выбрать одну. Выбрать и попробовать договориться. Илена?

Он вдруг понял, что думает о ней почти с радостью, но не потому что соскучился и вот — повод. А потому что, скорее всего, она еще не спала с мужчиной, ведь до последнего надеялась стать подругой Даэда, а после сразу стала будущей женой Янне, который терпеливо ждет, когда она согласится его принять. С ней легче договориться, удобнее. Даэду стало неловко за свои расчеты. И он решил выбросить из головы все, а просто закончить работу, вымыться, избавляясь от запаха мяса и шкур. И хорошо поесть, слушая песни и хохот хмельных парней с кубками гранны и зимнего самая.

Илена играла на ашели, и у нее получалось очень хорошо. Даэд сидел у стены, слушая и одновременно разглядывая гостевую комнату девушки, стараясь делать это вежливо, незаметно. Тут было совсем не так, как в ее же кабинете. Шторы, подхваченные витыми шнурами, скрывали стены, драпировались объемными складками, образуя уютные тайные шатры со спрятанными диванчиками. Он и сидел на таком, рядом с откинутой шторой. На низком столике толпились чеканные тарелки и бокалы тонкого стекла. Он уже знал, тут много роскошных вещей, сделанных из изначальных материалов, которых мало, и восстанавливать запасы стекла и металла — дело долгое и кропотливое. Разбитый бокал никогда не выбрасывался, осколки бережно собирались, из них мастера выплавят новое стекло и создадут новую посуду, добавляя взамен непременных утрат драгоценное стекло из песка, собранного в тяжелых водяных тучах. На жилых уровнях Башни чаще использовалась вечная пластиковая посуда, она не билась и служила многим поколениям людей. Еще тут было много вещей из специально обработанной кожи, которая после размягчения и вываривания становилась полупрозрачной и звонкой, как тончайшее резное дерево. И не ломалась, если сожмешь сильной рукой ножку кубка.