Елена Блонди - Карты и сновидения [СИ]

— Ханчик! — завопил Корайя, нарушая скорбную тишину, — ну помогни, она ж не достанет. Туда, она покажет, где надо.

Провожаемый удивленными взглядами, багровый от неловкости Хан прошел через группки людей, взошел по ступеням и поднял девочку на руки. Та завертелась, суя толстой ручкой свое подношение в веревочную петлю. Рядом уже топтался Корайя, держа наготове самое красивое стеклышко — желтое, как дневное солнце.

— Меня тож. Да скорее, Ханища, вона еще сколько надо!

Девочка засмеялась, глядя, как Хан шатнулся под весом младшего брата.

— Откуда знаешь, — спросил Корайю, охнув и бережно спуская с рук.

Тот вывернул из-за пазухи темные стебли, те поползли к красному маленькому уху.

— Шептали вот. Я не знаю сам. Я маленькой еще.

Андрей ошарашенно вертел головой, глядя, как вслед за детьми подходят женщины, выбирая место, прилаживают косынки, стебли, глиняные и деревянные ложечки, бусины на грубых шнурках.

— Васса? — сказал Даэд, стоя у края раскинутой под столбом голубого света паутины, — это васса! Скорее! Пока не пришла полная зима.

Неллет не могла ничего сказать, она спала, и с каждым невидимым и неощутимым вздохом зимний сон превращался в смерть, уходил мелкими шажками, а смерть надвигалась, тут же накрывая пустые следы сна своими — неумолимыми, безвозвратными. Если бы точка совмещения не пришлась на переход из ноубы в дэкбу, если бы именно в это мгновение перехода, которое почему-то застыло, растягиваясь, не случился удар ножом, во время которого она уже была похищена и скрыта от всего… — Она бы просто спала в шатре за кисейными пологами, надеясь, что совмещение перенесет их вместе — старого Стрелка и его любящую Хозяйку — в новую жизнь в новом мире. Но все получилось не так, а сказать тем, кто находился рядом, о том, что ее сон все еще длится, она не могла. И о том, что скоро смерть все же займет его место, тоже. Она не могла даже надеяться на то, что кто-то из тех, кто любит и знает ее, сумеет понять, что нужно сделать и как быстро. Она спала, приближая смерть каждым неслышным ударом сердца.

Но Даэд помнил рассказы Неллет о трех детях, которые, спрятавшись в сарае, сплетали вассы, впервые не каждый сам по себе, а принимая петли и перекрестья в шесть рук с растопыренными пальцами. И у них получалось.

Он не знал, верна ли догадка. Но кроме нее, у него не было ничего.

Андрей помог ему уложить принцессу в самую середину большого ложа, куда плавно спускались провисающие полотна и ленты. Даэд сполз было с постели, нащупывая ступеньку босой ногой в задранной штанине, но Ирина, по-прежнему сидя на полу, подняла руку:

— Нет! Ты, останься там. Андрей… скажи ему.

Даэд послушно сел, скрестив ноги, взял руку Неллет в свою. Из-под паутины лент и веревок спросил напряженно:

— Дальше? Что дальше?

Все снова умолкли, стараясь понять, а что дальше? Может быть, ничего? Может, просто ждать? И через время, вздохнув, снова склонить головы в скорби…

Но тут из сумрака мягко запела ашель, тонким звуком колыхая полотна, раскачивая веревки, что звенели и шуршали нехитрыми мелочами, вплетенными в вассу.

— Васса-васса, — пела ашель.

— Васса, — повторяли нараспев женщины, прижимая к подолам детей.

— Иди сюда, — Ирина протянула руку, и, путаясь в ногах подступивших детей, перебирая мягкими лапами, по ступеням взбежала пестрая кошка, прыгнула на постель, мелькая среди переплетений, задевая хвостом ленты и шнуры.

— Исса, — Ирина улыбалась, закрывая глаза.

Андрей стоял рядом, шепча оба слова, отчаянно надеясь. И замолчал, всматриваясь в колыхание полотен. Центр большой вассы опустел. Не было лежащей Неллет, и мальчик, что сидел рядом, скрестив ноги с острыми коленками, исчез тоже.

Ашель сыграла звонкий аккорд, пронзительно тенькнула струна, саинчи крякнул, растирая кровь по ужаленному обрывком пальцу. И встал, держа в руках инструмент.

Получилось! Они ушли, оба. Знать бы еще, куда, и что с ними действительно все хорошо. Но, наверное, он чересчур много хочет.

Андрей смотрел, то на жену, которая так и сидела, прикрыв глаза, будто знала, что там, на опустевшем ложе, то на худого старика, который баюкал у груди свою местную скрипку. Наклоняясь, помог Ирине подняться.

Откуда-то снаружи, будто вызванные звуками струн, тонко ныли подлетающие лодки, а в каменном зале происходила уже обычная для происшествий суета. Кто-то уходил, другие наоборот, возникали в проемах входов, люди переговаривались, Алим отбежал, встречая кого-то и пересказывал, разводя руками. Вернулся к Андрею, потирая щеку.