Жанна Бочманова - Где ты, там я. Сборник рассказов [СИ]

— А у Муськи скоро котята будут! — радостно вопила Ксюха, подпрыгивая от удовольствия и тыча пальцем в сторону лениво развалившейся кошки. Та обмахивала себя хвостом и сладко щурила желтые глаза.

Михаил только сморщился и потер виски. «Что ж ты так орешь?», — хотел цыкнуть он, но сдержался. Посмотрел в сторону жены и сдержался. А то потом опять заладит: «Ты с ребенком не занимаешься… ты на ребенка орешь…» и т. д. и т. п. Он и так целый день на работе, как заведенный, ругается со всеми подряд, и домашние разборки ему сейчас некстати.

— Есть будешь? — спросила Светка, принимая у него пальто и портфель.

«Нет, не буду. А ты как думаешь? Знаешь же, мне чаю попить некогда на работе, чего идиотские вопросы задаешь?» — вот так бы он ей ответил, а потом бы еще и дверью в комнату хлопнул. Вместо этого, он только кивнул, сунул ноги в услужливо подсунутые тапочки и прошел в ванную.

Уселся на край и минуты две яростно растирал виски. Черт! Злость, накопившаяся за день, требовала выхода, и он никак не мог справиться с этим чувством. Даже если боролся, пытался сдерживаться, то все равно наступал момент, когда раздражение выплескивалось, причем в самое неподходящее время. Вот как тогда, когда они не пошли в театр из-за какой-то ерунды, к которой он придрался. Светка ударилась в слезы, размазала всю свою боевую раскраску, разлохматила начес на голове и потом сказала, что никуда в таком виде не пойдет. Потом они дулись друг на друга пару дней, а потом все же помирились. Как всегда, ночью. Он давно заметил, что секс после ссоры доставляет больше удовольствия. Может, он и ссоры-то заводил для этого? Да нет, ерунда. Секс с женой — это извращение, как говорит Серега. Серега Панкратов — лучший друг, партнер по бизнесу и напарник по всякого рода развлечениям. Сам-то Серега уже три раза был женат, каждый раз сбегая от законной супруги к более молодой любовнице.

— Зайка, где ты там? Все же остывает, — раздался веселый голос жены.

Чего радуется дурочка? Он решительно встал, плеснул себе в лицо холодной водой, яростно вытерся полотенцем и, нацепив улыбку, пошел на кухню.

На столе уже красовалась тарелка с ярко-красным борщом и белым пятном сметаны посередине. Михаил втянул в себя густой чесночно-свекольный дух. Что-что, а готовить Светка умела. И дом содержала в порядке, не то, что у Сереги — ногу сломишь, несмотря на домработницу. «Хорошая у меня жена, — подумал он, косясь на Светку, колдующую над плитой. — Только… только не люблю я ее», — вдруг сказал он себе и ужаснулся. Внезапная эта мысль неожиданно сделала очевидной такую простую истину — не люблю. Рука с ложкой застыла на весу. Он как будто впервые увидел ее.

— Ты чего не ешь? — притворно надула губы Светка. — Ешь, ешь, у меня там еще мясо по-французски. — Компот налить? Я сварила. Свеженький.

Михаил кивнул, с удивлением разглядывая эту незнакомую ему женщину. Да нет, это Светка, Светка Гончарова, та самая которую он отбил у своего лучшего друга Сереги Панкратова. Та Светка, из-за которой они подрались первый и единственный раз. Та Светка, которая родила ему Ксюху и почти родила еще одного. Но не судьба… Потом она долго лечилась, и где-то год с лишним они спали в разных комнатах.

С этого, наверное, все и началось. Первый раз он, конечно, чувствовал себя ужасно. И девица, рядом с которой он проснулся, показалась почти чудовищем, но через неделю нашел в кармане листочек с номером телефона и… позвонил. Так и пошло. Потом, когда врачи уже все разрешили, и Светка ради такого события нацепила на себя какой-то умопомрачительный пеньюар, и все у них прошло замечательно, и он целую неделю думал исключительно о ней, о Светке. А потом… потом то ли скучно стало, то ли Серегин пример перед глазами стоял. У того ж, как выходные, так новая идея: то в сауну, то на залив, то еще куда… Нет, Михаил не всегда принимал участие в этих вылазках, но уж если принимал, то один спать не ложился. Да и как бы он смог? Девицы у Сереги всегда на удивление хороши. Где только берет? «Места знать надо», — отшучивался тот.

— Ты чего компот не пьешь? — озаботилась Светка.

Она уселась напротив и смотрела на него, подперев голову рукой. От этого на щеке собрались складки, и он вспомнил, что ей уже давно не восемнадцать. И даже не тридцать, а целых тридцать пять лет. Ну да, Ксюхе двенадцать летом исполнилось, следовательно, ей тридцать пять, а ему тридцать шесть.