Жанна Бочманова - Где ты, там я. Сборник рассказов [СИ]

— Знаем мы твою вещь, правда, Ксюха? Рамштайн наверняка. Гадость!

— Ой, котик! Рыженький. Совсем еще маленький. Голодный.

— А хорошенький какой. Откуда он?

— Да потерялся.

— Или выбросили.

— Я бы взяла, да меня родаки убьют.

— Я возьму, — чьи-то руки протянулись и подняли его в воздух. Он было дернулся, но на него вдруг пахнуло таким родным знакомым, что он даже зажмурился. — Смотрите, он мурчит, — засмеялась девчонка, и погладила рыжую голову.

— А тебя домой-то пустят?

— Да, — кивнула она. — У нас кошка потерялась. Ушла и не вернулась.

— Мама, я дома, — крикнула Ксюха и опустила котенка на пол. — Мам, ты где?

— Здесь, — Светка выползла из комнаты.

— Мам, ты опять? — грустно посмотрела на мать девочка.

— Нет, зайка, я ничего… Это так, у папы сегодня годовщина, Сергей заезжал, мы и помянули, — Светка виновато улыбнулась и прислонилась к стене. — Ой, а это кто?

— Мам, я на улице нашла. Он голодный. У нас есть еда какая?

— Может быть, — задумчиво произнесла Светка и взяла котенка на руки, — пойдем, бедолага, посмотрим. — От нее пахло алкоголем и немытым телом. Котенок вывернулся и спрыгнул на пол, а потом решительно направился на кухню и сел пред холодильником.

— А ты, однако, бывалый скиталец, — Светка, пошатываясь, ухватилась за дверцу холодильника. — А звать я тебя буду — Рыжик. Уж больно ты на рыжика похож, — и она засмеялась.

Потом он яростно грыз сосиску, торопясь и заглатывая огромные куски, а Светка сидела напротив с банкой Джин-тоника в руке и пьяно плакала, размазывая по лицу слезы.

— А он котят в мешок и на помойку. А Муська как с ума сошла, все дни возле двери сидела и мяукала. А он на машине. Вдребезги! А потом я дверь открыла, она и убежала, да и не вернулась. А я к бабке… Ха-ха-ха! Представляешь, а она мне… Сделаю, говорит. Вот и сделала…

Тут Рыжик оторвался от миски, облизал мордочку, подошел и потерся о Светкину ногу. А потом запрыгнул на колени, положил лапы ей на грудь и уткнулся носом в шею.

— Ах ты, рыжая моська, — умиленно прошептала женщина, поставила банку на стол и принялась оглаживать мягкую шерстку.

Так он стал жить в своем же доме, только в другом качестве. Временами ему казалось, что так было всегда. И та старая жизнь, человеческая, ему просто пригрезилась. Ночью он спал на кровати со Светкой, свернувшись клубочком на подушке. Утром она уходила на работу, Ксюха в школу, и он оставался один. Ходил по дому, смотрел в окно и думал, думал, думал. «Кто я? Кот или человек? Спятивший кот, вообразивший себя человеком или человек, ставший котом?» Иногда он подходил к зеркалу и рассматривал свое отражение. «Ерунда, что кошки не видят свое изображение, — думал он. — Стоп! А откуда я это знаю? Где-то читал. Читал? Значит, я все же человек?» От этого и, правда, можно спятить. А Светка? Он и представить не мог, что она так любила его. Его, такую сволочь. Он вспомнил, как он обращался с ней в последнее время. Гад! В ярости он начинал бить себя хвостом по бокам.

Потом приходила Ксюха со школы, бросала портфель на пол и хвасталась:

— Рыжий, а я пятак по алгебре схватила!

Или жаловалась:

— А мне химичка трояк за лабу влепила… дура такая.

Потом приходила Светка и тоже сообщала коту новости:

— Рыженький, а я мяска свежего купила. И печеночки. Для тебя. Раз уж ты «Вискас» отказываешься есть.

За два месяца домашней жизни Рыжик окреп, заметно подрос, округлился в морде. Как-то в гости зашла Ириша, давняя Светкина подруга.

— Ишь ты, какой он у тебя упитанный, — засмеялась она. — А коки-то какие висят… Кастрировать не собираешься?

При этих словах Рыжик громко мяукнул и сиганул прочь.

— Он у тебя, что слова понимает? — удивилась Ириша.

— Ты знаешь, иногда мне кажется, что да, — кивнула Светка.

— Ну, как ты, подруга? — спросила Ириша. Сидели они на кухне и тихо закусывали.

— Да так… — махнула рукой Светка. — Иногда хорошо, а иногда хоть вой…

— Время лечит. Мужика тебе надо. Сразу все пройдет.

— Конечно. Можно подумать они на улицах валяются.

— Иногда. Вчера сама видела. Валяется. Прямо ничейный. О-ля-ля.

Светка засмеялась. Она любила Иришу. Хоть та в последнее время редко захаживала в гости. Да и остальные друзья тоже престали звонить, интересоваться делами. Почему-то раньше она не обращала на это внимания. Ну, понятно, кому интересно общаться со спивающейся перезрелой теткой. Она усмехнулась. Да бог с ними. Она давно уже не выпивала. Как-то перестало хотеться.