Линкольн Чайлд - Багровый берег [litres]

– Хорошо.

Ривера сложил руки на груди и уставился на экран. Поначалу он ничего не видел, только снятую «рыбьим глазом» пустую дорожку, часть витрины и улицы. Город был погружен в темноту, уличные фонари не горели, но камера зафиксировала зернистое красноватое изображение, на удивление ясное. Вдруг возникло движение, и по экрану прошла какая-то фигура. Это заняло меньше секунды, но и такого времени хватило.

– Что это за хрень? – спросил Ривера.

Молчание.

– Это человек в маске и костюме, – сказал Ривера.

Никто не ответил, и наконец Джил слабым голосом проговорил:

– Я покажу вам покадрово.

Ривера смотрел на изображение в обратной прокрутке, по кадру в секунду. Преступник – если его можно было так назвать – снова появился на экране и прошел быстрой шаркающей походкой назад по дорожке к городу.

– Стоп! – гаркнул Ривера.

Джил остановил изображение.

– Не верю. Кадр назад.

Оператор дал предыдущий кадр.

– Ни хрена не верю. Ты можешь увеличить лицо?

На экране появилось увеличенное лицо.

Ривера прищурился, наклонился к экрану:

– Это не маска.

– Не маска, – согласился Джил.

Остальные молчали.

Ривера облизнул сухие губы:

– Продолжай.

С каждым просмотренным кадром его потрясение и неверие усиливались. Все было точно так, как рассказывали свидетели: уродливый монстр с хвостом. Нет, сказал он себе, не монстр; это человеческое существо, дьявольски изуродованное. Камера снимала по диагонали и сверху, что подчеркивало собачью морду и торчащие зубы. Но нос был не собачий, а человеческий, приплюснутый, как бывает у боксеров. На лице человека запеклась корка крови и еще была свежая кровь, неторопливо смываемая дождем. Его лицо излучало ненависть, глаза были сужены, рот раскрыт, и в нем виднелся распухший розовый зык, с которого стекала ниточка слюны. Существо шагало целеустремленно, и от одной только решительности его движений у Риверы мурашки побежали по коже. Он не видел ни безумия, ни сумбурности, только бестию с планом в голове. И еще он увидел огромные босые ноги с ногтями в три дюйма – их следы здесь были повсюду.

Джил откашлялся:

– Я перехожу к следующему сегменту. Это когда он возвращается с бойни…

Ривера выпрямился:

– Мне больше ничего не требуется. Мне нужны собаки. Ищейки. Этот сукин сын отправился на соляные болота, и мы идем за ним.

– Лейтенант?

Он повернулся и увидел внушительную темнокожую фигуру – этот человек прежде находился в углу, давал показания одному из людей Риверы.

– Кто вы? – спросил Ривера.

– Пол Сайлас. Я живу близ Дилл-Тауна. Не мог не слышать, о чем вы сейчас говорили. Если вы собираетесь на болота, вам нужен человек, который там хорошо ориентируется, иначе вы никогда оттуда не выберетесь.

Ривера посмотрел на него и понял, что этот человек отвечает за свои слова.

– Вы хотите сказать, что знаете эти болота?

– Немного. Никто не знает их досконально.

– Вы видели это существо на экране?

– Видел.

– И тем не менее готовы помогать нам?

Сайлас перевел взгляд в темноту города, потом посмотрел на Риверу:

– Безусловно.

Стоя в полной темноте, Констанс прислушивалась к звукам борьбы. Но, как она ни напрягала слух, ей не удавалось определить, с кем сражается демон, ясно было только, что с кем-то цепким и сильным. Но чем дольше длилась схватка, чем чаще демон издавал звуки, похожие на триумфальные выкрики, тем больше она убеждалась, что противник монстра проигрывает. А потом звуки борьбы смолкли, вернулась тишина, и теперь до Констанс доносилось только громкое сопение демона. Его противник, скорее всего, был мертв, и это не удивило Констанс.

Она оценила ситуацию. Немалую часть своих молодых лет она провела в темном подвале, чем-то напоминавшем этот, и прежде обладала удивительным слухом и обонянием, а также острым зрением. Она знала, как двигаться в абсолютной тишине. Нормальная жизнь притупила ее прежние навыки гораздо больше, чем она думала, но теперь, в темноте и ввиду опасности туннелей, они снова усилились. Видеть она не могла – темнота здесь стояла полная, – но могла слышать.

Существо снова сопело, громко, как собака, пытающаяся поймать запах – ее запах. Однако воздух был совершенно неподвижен, и это играло на руку Констанс.

Стараясь не производить ни звука, она двинулась в сторону, противоположную сопению, ведя рукой по стене и осторожно переставляя ноги. Стена туннеля сделала поворот, потом еще один, потом еще; вскоре Констанс уперлась в тупик, и ей пришлось возвращаться. В какой-то момент она натолкнулась на груду старых костей, которые бесшумно рассыпались в прах, когда она прикоснулась к ним, проходя мимо.