Пётр Перминов: Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 6 [компиляция]

Джан, уже почти ничего не видящий в предсмертном тумане, медленно пополз на этот звук, дарующий надежду на спасение среди безжалостных песков. Где же это, где же? Сердце так бешено билось в груди, что готово было выпрыгнуть, пробившись сквозь клетку ребер, и умереть. Но он упрямо из последних сил полз вперед, пока его руки не уткнулись в каменный бортик. Он ощупал его — грубые кирпичи, плотно пригнанные друг к другу и скрепленные каким-то раствором. А дальше… Джан перекинулся через невысокий борт, и его руки погрузились в прохладную свежую воду, кожа немилосердно зачесалась, словно на нее напал какой-то зуд, но это было терпимо, а через несколько мгновений боль прошла.

Джан, больше ни о чем не думая, перегнулся через край и начал пить. Он почти не чувствовал вкуса, сделав несколько глотков, ощущая как живительная влага стекает в истомившийся желудок, как тело наливается жизнью и страх смерти отступает, скрываясь за туманным окоемом. Немного передохнув, дав жидкости наполнить все внутри, он снова припал к воде и пил, пил, пил, пока не почувствовал, что больше не в силах сделать ни одного глотка. Затем он ополоснул лицо и, тяжело дыша, но блаженно улыбаясь, замер у края этого бассейна, выложенного неведомо когда, неведомо кем, и забылся тяжелым сном, до поры не вспоминая ни о шахе, ни о его проклятом сокровище, ни о всадниках-преследователях. Измученное тело исчерпало запас сил и требовало немедленного покоя.

А солнце — оранжевый шар — почти скрылось за горизонт, и совсем скоро ночь опустится на землю, принеся с собой холод и мрак.

Джан очнулся перед самым закатом. Он обвел мутными глазами место, где очутился по прихоти злодейки судьбы. И лишь сейчас внимательно осмотрелся вокруг. Он лежал на дне небольшой круглой ямы длинной шагов в пятьдесят, окруженной невысокой стеной песчаника. Из стены, выложенной известняковыми плитами, вытекал небольшой ручеек и стекал по выдолбленному скату в огороженный пруд — округлой формы неглубокий бассейн.

А посреди этой котловины высились странные колонны разных размеров и высоты, побитые ветрами и временем, сделанные из какого-то черного камня, слегка отблескивающего на свету.

Джан окунул руку в бассейн, умыл лицо и встал, почувствовав, что вода и короткий сон вернули часть сил в его тело. Он присел на бортик бассейна, достал пустой бурдюк и наполнил его водой, затем немного попил и, спрятав бурдюк, направился ведомый интересом к колоннам.

Больше здесь ничего не было. Лишь эти мрачные персты стояли, образуя круг вокруг центра ямы. Некоторые из них были почти разрушены, лишь небольшие остатки камня торчали еще из песка, а все остальное валялось рядом. У многих были сколы и глубокие трещины, говорящие о том, что и этим колоннам недолго еще вздыматься в небеса и их ожидает участь тех, что сейчас лежат на земле. Как же давно были возведены они здесь и для чего? Может это остатки древнего города, который тысячелетия назад поглотила пустыня, или который был предан огню и разрушен в страшной кровопролитной войне пустынных племен. Сколько веков песчаных бурь простояли они здесь, терзаемые ветром и песком? И какие тайны скрывает налет времени, что осыпается медленно год за годом с них, растворяясь в песке пустыни.

Джан подошел к ближайшей колонне и дотронулся до нее, под рукой он почувствовал холодный камень, даже не нагревшийся на этом жарком солнце, что терзало землю целый день. Странные, почти стершиеся письмена и рисунки покрывали ее — уже почти уничтоженные временем, но все еще еле видимые глазом, проступающие, словно сквозь толщу забытых веков. Извивающиеся существа с головами птиц и змей, многоногие крылатые монстры, замершие в странных позах, какие-то звезды или искры с огромными пастями, полными острых зубов, деревья с тысячей голов на своих ветвях и множество иных не менее страшных существ летящих, парящих, танцующих и устраивающих кровавые пиршества.

Что же это такое? Разум человека, наконец, начал включаться в работу, и медленно мысли потекли вдаль. И тут пришла тьма — солнце напоследок мигнуло, озарив небеса, и мгновенно скатилось за горизонт, явив миру усыпанный звездами купол ночного неба.

Джан дернулся, словно придя в себя от туманного сна, и тут же зашипел от боли, так как неожиданно поцарапался об острый край шершавой колонны, и капельки крови застыли на ее поверхности черными бусинками, блестящими в тусклом свете далеких звезд.

То, что произошло после, было совершенно неожиданно — яркий белый свет наполнил изнутри остатки колонн, словно просочившись из них сквозь трещины и щели, разрезав ночной мрак, высветив четко все рисунки и старинные письмена на неведомом языке — мертвый холодный свет, будто отражение мира духов, скрытого до поры во мраке мировых бездн. Те колонны, что лежали на земле, тоже засветились светом, но не столь ярким, более приглушенным. Затем над вершинами оставшихся целыми колонн взметнулось багровое пламя, оглушительно взревев, лизнуло черные небеса и превратилось в большие шары бушующего огня, наливающиеся багровым с желтоватыми всполохами внутри. На сколах поверженных временем исполинов взметнулись снопы огненных искр, раздался громкий треск, но больше ничего не произошло, лишь обломки, замершие среди песка, почти прекратили излучать дивный свет.