Флетчер Прэтт - Самый Странный Бар Во Вселенной [litres]

(« Recul, – сказал Тотт. – Или нет, recueil ? Кстати о французских вещах, мистер Коэн, полагаю, я несколько изменю своим привычкам сегодня. Пожалуйста, дайте мне «Хеннесси».)

Я приехал туда около семи, посетив несколько других зданий, и кроме флагштока, на меня произвел впечатление и вечерний лифтер. Это было нечто среднее между гномом и землекопом: широкий в кости, с тяжелыми бедрами, тонкими ногами, острыми коленями, и пышными вьющимися темными волосами, скрывавшими смуглое лицо. Лифтер оказался весьма подозрительным; он меня не впустил, пока не поговорил по телефону с ночным дежурным из «Акме».

Не думаю, что это очень уж дурное свойство для человека, занимающего такую должность. Многие конторы подобным способом ограбили, и я всячески постарался показать ему, что все в порядке, – потом он провел меня в здание. Конечно, когда мы достигли верха и увидели флагшток, я спросил у него об этом. Его лицо еще потемнело, и он что-то пробормотал.

«В чем дело? – спросил я. – Вам эта штука не нравится?»

Он говорил с довольно сильным акцентом, но я разобрал, что ему на самом деле очень нравилась эта вещь. Рассердило его как раз другое – было приказано убрать столб. Ярость, которую он выражал, показалась мне несколько чрезмерной, но потом я тоже разозлился. Уже спускаясь в лифте, я все сильнее тревожился из-за того, что будет разрушен такой великолепный столб с золотым орлом.

К тому времени, как меня выпустили из здания, я просто кипел от ярости. Я сказал лифтеру, что ему не стоит волноваться; этот столб будет стоять на месте, даже если мне придется кого-то оставить без работы, чтобы сохранить это сооружение. Я о своих словах не забыл, и на следующее утро я отправился в «Акме» и сказал секретарше, что хочу увидеть Шервина, президента, по делу о флагштоке на Огонз-билдинг.

Шервин оказался крупным, светловолосым – очень неприятный деловой человек, напыщенный, сидевший за столом, выпятив живот.

«Вы хотите купить столб? – спросил он. – Мы снимаем его, но он представляет некоторую историческую ценность».

Я сказал: «Нет, я пришел сюда только для того, чтобы попросить вас не снимать его. Мне он нравится на нынешнем месте. Между прочим, если вы заглянете в свои документы, то обнаружите, что я – один из главных акционеров вашей компании».

Он что-то пропыхтел, а потом сказал: «Ну, мистер Холланд, это не очень-то обычно для акционеров – уделять внимание мелким деталям управления. Думаю, вы можете доверить нам защиту ваших финансовых интересов. В самом деле, и непосредственно стоимость постоянной смены флага на этом столбе, и оплата труда человека, который поднимает и опускает его каждый день, – это весьма заметные статьи расходов, на которых мы собираемся сэкономить».

К этому времени я просто вышел из себя. Я сказал ему, что мои интересы – не финансовые, а личные, и если он еще решит таким образом что-нибудь сэкономить, то я скуплю еще достаточно акций «Акме», чтобы получить полный контроль над фирмой, и он сможет устраивать свою экономию где-нибудь в другом месте. Он разозлился и запыхтел еще сильнее; желая его как-то успокоить, я спросил, что собой представляет эта реликвия.

Он смягчился. «Я на эту тему выступал в “Рекламном клубе” с одной из небольших пятиминутных неофициальных речей, – сказал он. – Флагшток на Огонз-билдинг – цельный кедр с острова Самос в Греции. Первоначально это была мачта греческого парусника, учебного корабля “Keraunos”, который приплыл в эту страну, когда началось вторжение в Грецию. После войны корабль находился уже в таком состоянии, что не мог совершить обратный рейс. Мистер Паппаниколау, ресторатор, тогда был владельцем Огонз-билдинг, и он использовал эту мачту в качестве флагштока. Полагаю, что к этому рассказу можно многое добавить, но сам я ничего больше вспомнить не могу – полагаю, ночной сторож из Огонз-билдинг может вас просветить. Он был одним из моряков на “Keraunos”».

Я поблагодарил его и ушел. Мистер Коэн, нальете мне еще?

(Китинг воспользовался паузой: «Самос, да? То самое место, где стоял знаменитый храм Геры, не так ли? Храм в роще – там еще жриц называли дриадами?»)

Во всяком случае, если они существовали… (продолжил Холланд, потягивая виски). Да, я сам уже кое-что об этом выяснил. Так или иначе, столб остался на месте, и он по-прежнему там стоит. Мне, правда, регулярно приходится отказываться от приглашений Шервина позавтракать с ним в «Рекламном клубе».

А потом случилось вот что: я пошел на вечеринку к Майеру и встретил там Алтею, Алтею Дюбуа. Наверное, почти каждый мужчина считает, что девушка, в которую он влюблен, – прекраснейшее создание на земле, но Алтея и впрямь была такой. Стройная, не очень высокая, с таким треугольным личиком и роскошными темными волосами. В тот миг, когда я коснулся ее руки, я понял: это она… А в следующее мгновение она пристально посмотрела на меня, широко раскрыв зеленые глаза, и проговорила: «Разве вы не тот самый мистер Холланд, который помешал снять флагшток с Огонз-билдинг?»