Роман Волков - Большая книга ужасов — 74 [сборник]

В какой-то момент у Волкогонова вспыхнула надежда, что родители или кто-то из знакомых взрослых может еще оставаться вне власти апейрона, и они смогут как-нибудь ему помочь… Но тут же в голове всплыл чудовищный образ мамы и папы, неподвижно сидящих на кухне с оплывшими, покрытыми зеленоватой патиной лицами. Глядя на то, что творилось сейчас на улицах, вряд ли стоило рассчитывать, что возраст, жизненный опыт или положение в обществе смогли бы кого-то спасти от влияния протовещества. А даже если бы и нашелся такой человек, о чем его просить, какую помощь один слабак смог бы оказать другому? Перед внутренним взором Волкогонова чередой шли застывшие лица учителей, завуча, Ларисы Николаевны Греховой и Кузьмича, выстраиваясь в кавалькаду безнадежности и страха.

Вспомнив, что даже удивительный старик-сантехник не смог противостоять апейрону, Роман еще ниже опустил голову. Если уж Кузьмич не смог сохранить разум и свободу воли, то что сможет сделать слабый мальчишка, оставшись в одиночестве? Поддержки искать негде. Некому даже обнять его — все, кто любил бесшабашного поэта, теперь не помнят о нем…

Те, кто любил… Эти слова внезапно обожгли Волкогонова изнутри, как глоток едкой щелочи. Юля! Она тоже оказалась в лапах апейрона. Она тоже подчинилась его всепоглощающему влиянию. А значит, в ее сердце не было любви. Значит, чувства самого Романа оказались односторонними, без взаимности.

Последняя надежда, последнее, что согревало из глубины души, внезапно рухнуло и рассыпалось в прах. Юля не любит его, иначе бы протовещество не смогло ее поработить, ведь сердце сильнее разума — все последние события это доказали.

Роман уткнулся головой в колени и замер, ничем не отличаясь в своей неподвижности от окружающих его людей-кукол. Теперь он был одинок по-настоящему — даже призрачной возможности на спасение не осталось. В эту секунду парень даже мечтал, чтобы склизкие щупальца ворвались в его мозг и лишили способности думать, чувствовать, помнить. Он бы дорого дал, чтобы избавиться от этого сжигающего изнутри разочарования, которое причиняло нестерпимую боль. Разбитое сердце болело так сильно, что у Волкогонова не оставалось уже сил даже на слезы. Он сидел и хрипло дышал, пытаясь проглотить шершавый ком, намертво застрявший в горле.

Что делать? Этот вопрос раз за разом всплывал из черного провала безысходности — деятельный молодой ум не желал смириться с поражением, и мысли сами собой выстраивались в последовательные цепочки, невзирая на то, что чувства Романа были в полнейшем раздрае.

Что делать? Может, если бы он на уроках меньше строчил стишки и рисовал на друзей шаржи, он бы смог найти выход. Возможно, именно в том, что он прослушал, крылся волшебный ключ… Глупо, конечно, ведь отличники так же подчинились апейрону, как и все остальные. И учителя, которые уж точно знали больше, чем он сам и любой ученик школы. Все эти предположения бесполезны. В них не найдешь решения. А в чем оно может быть? Что еще можно противопоставить чертову сверхразуму, захватившему все вокруг? Что есть у него — Романа Волкогонова, что способно остановить апейрон? Любовь к снежной королеве Юле? Стихи? Музыка? Неспособность смириться с поражением? Что можно противопоставить холодной логике, расчету и воле?

Задав самому себе этот вопрос, парень подпрыгнул от неожиданности: в кармане штанов завибрировал телефон. Кто-то прислал ему сообщение на «ВКонтакте». Роман достал свою «соньку» и зашел в сеть, все еще не веря в происходящее. Сообщение было от Нади. Долгих пару минут парень ошарашенно смотрел на экран смартфона. Надя… Надя ему написала. Как всегда, она появилась в самый нужный момент, будто почувствовала, что он одинок, что ему нужна помощь, что больше ему не на кого рассчитывать. Как так? Откуда у нее эта «чуйка», как она угадывает его состояние, даже уехав за полстраны? Он считал, что она всего лишь детское увлечение, добрая подруга — не более, и относился к ней соответственно, не слишком обращая внимание на чувства девушки. А оказалось, что она-то все это время… Это он, дубина, ничего не желал замечать.

Дрожащими пальцами Волкогонов развернул сообщение. «Как ты там, Рома»? Перечитав это коротенькое послание раз пять, парень снова почувствовал, что на глаза навернулись слезы. Надя не забыла о нем, она волновалась, хотела знать, что с ним происходит.

Внезапно оказалось, что все-таки есть в этом мире человек, для которого он не безразличен. Спасительная мысль пронзила все существо Романа, сметая привычные барьеры и рамки поведения. «Надя, я не знаю, что делать», — лихорадочно начал строчить он. Слова выливались прямо из его истерзанной души, и Роман не мог остановиться — ему нужно было вылить всю боль и сомнения, которые одолевали его в последнее время.