Роман Уроборос - День народного единства

— Но вернемся к нашему самому главному достижению. Мы с вами воспитали нового человека. Нового русского человека, воспитанного в правде и в дисциплине. И что мы видим по прошествии десятилетий? А видим мы сконструированное нами на основе самых передовых духовных моделей, идеальное общество здоровых духовно и физически людей, смело и честно смотрящих в будущее, и самое главное в глаза друг другу. И все это стало возможно лишь благодаря мудрому руководству совета Десятерых, во главе со мной Мудрым великим Ханом России. (Аплодисменты. Все кричат: «Слава России. Слава Великому Хану». Все снова встают.)

Мудак ты еб. ный! А не Великий Хан! Посмотри на себя, п. здюк. Маленькое плешивое говно, с огромной родинкой на губе, крючковатым носом и кривыми зубами. Высер номенклатурный, бля. И вообще слухи давно ходят, что вы там у себя в совете Десятерых в жопу долбитесь. Фу, срам какой. Да правит вами сейчас банда нелюдей, которые себе разрешили все, вплоть до некрофилии. А народу, наоборот, запрещают все. Даже песни петь и танцевать. Работайте на благо Родины и будьте счастливы! Даже лозунг такой висит сейчас над трибуной. Раньше я тоже во все это дерьмо верил. И что верной дорогой идем, господа-товарищи-братья-бояре. И что нанокоммунизм единственно возможный и самый правильный строй, построенный в нашем огромном бункере-подвале невиданном. И Хан — тень Будды-Аллаха-Иисуса на земле. Все это было бы на самом деле очень смешно, если бы не было так грустно. Страшно. И печально. Тоскливо. Хоть вой.

— Вы посмотрите, как счастливо живет наш преданный нам народ. Сколько на лицах счастливых улыбок, сколько красивых одухотворенных лиц, сколько планов громадных мы на будущее задумали. Дух захватывает. Так дальше дело пойдет, на поверхность выйдем. И в космос снова полетим. И зацветет заколоситься озимыми Русь-матушка. И заполнятся брошенные города, которые мы отстроим заново, детскими голосами. И засияет на всех башнях и прежде всего на кремлевских священных башнях, символ нашего народа — Хакенкройц. Слава России! Слава России! Цветы Расцвели! Цветы Расцвели! Время — вперед! Время — вперед!

Устал я матом ругаться на них. Спать хочу. А глаза закрывать нельзя. Увидит Пахан. Орать начнет. А братья рядом начнут подзатыльники раздавать, быстро проснешься. А с открытыми глазами как поспишь? Никто не умеет, и я не умею. А умею я вот что. Я глазницы под веки закатываю и неимоверными усилиями оставляю их там. А все знают, что у негров глаза белые. Никто не знает. Это суеверие такое. Я представляю, как это выглядит. Сидит черный голый чувак, а глаза у него белые, белые. И он погружается в сон, погружается.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Расскажите, пожалуйста, о своем предпоследнем романе.

АВТОР. Я не понимаю. Вы вызвали меня… Привезли в наручниках… Для того, чтобы поговорить со мной о литературе… Вы идиот? Отпустите меня! Снимите наручники. Я хочу сделать телефонный звонок.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сделаете, не волнуйтесь. Вы спрашиваете меня, для того ли я вас вызвал (улыбается), простите уж… Вас конечно привезли, но учитывая вашу потенциальную опасность…

АВТОР. Мою потенциальную опасность… Да я мухи не обижу…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мухи не обидите… Ну да, конечно. Посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии. Внимательно посмотрите.

АВТОР. Гадость какая. Зачем вы мне это показали? Постойте, вы думаете, что я имею к этому какое-то отношение?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Да. Думаю, имеете. А чего вы так занервничали? Посмотрите вот здание это, ничего вам не напоминает? Львы опять же мраморные. А вот этот зал, картины на стене. Голубчик, чего это вы так часто заморгали? А вот смотрите. Вот обезглавленный труп, видите? Голова потом нашлась в мешке специальном, со специальной отметиной. Труп идентифицировали. Это. Павел Шарко. А вот посмотрите — это труп Дворянского Игоря Васильевича. Ну, кто тут у нас еще из известных — режиссер Могилянский. А самое главное, не поверите. Вот смотрите еще один труп. Не узнаете? На кого похож? Роберт де Ниро. Одно лицо не отличишь. Так и не смогли идентифицировать этот труп…

АВТОР. Вы издеваетесь надо мной? Этого не может быть. Не может такого быть никогда… Для чего эта дешевая провокация?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А я не шучу. Вот несколько томов дела. Несколько десятков даже томов. Там пятнадцать-двадцать трупов. Я не считал. И процесс убийства так замечательно описан в вашем романе…

АВТОР. (Перебивает). Зачем с вашей точки зрения, я настоящее убийство описывал? Это не может быть совпадением?