Вадим Караваев - Наследие предков

— Он шаман, слышишь, Семёныч, шаман!

Белостоков в ответ понимающе кивнул и вышел из кабинета.

Генерал Лаврухин изумленно посмотрел на полковника, но не решился задать уточняющий вопрос.

В оперативном штабе понимали, что после того, как боевики получили то, что хотели, счет шел на минуты. Если верить освобожденным зэкам, весь периметр двух цехов был оборудован самодельными взрывными устройствами, начиненными поражающими элементами в виде гаек и гвоздей, да и самой взрывчатки было более ста килограммов. Боевиков было предположительно пятнадцать человек, а в заложниках не менее двухсот зэков и несколько офицеров.

Серьезная задача выпала на долю местных врачей. В холодильнике хранились две пары отрезанных ушей: одни, по идее, были Попкова, другие — генерал-майора Потапова. Генерал-майор до сих пор находился в заложниках и было непонятно, в каком виде он попадет в руки эскулапов. В самом печальном варианте в цинковый гроб можно положить к останкам все, что угодно. А вот доблестный подполковник выкарабкался более или менее живым, поэтому по прибытии в сознание будет жаждать получить на законное место купированные запчасти. Да только как определить, где чьи уши? По большому счету, чужой фасон ушей не сильно бы осложнил жизнь будущему владельцу, но была серьезная причина — возможность отторжения чужеродного органа. Самую разумную идею по выходу из данной патовой ситуации выдал пьяный начмед колонии майор Могила Григорий Ильич: достать фотографии Попкова и Потапова в периоды жизни, предшествующие незапланированному обрезанию. Решение этой проблемы возложили на ДПНК подполковника Зюзина, озадачивших всех сотрудников, у которых могли оказаться фото с ушами Попкова. С генеральскими ушами задача была куда сложнее, но и в столице нашлись расторопные ребята, которые вникнув в сложность ситуации, быстренько накидали на электронную почту различные фото Потапова. В общем, все как могли спихнули с себя ответственность. Сунули в вертолет вместе с раненым подполковником стопку распечатанных фоток с ним в различных ракурсах и переносной портативный холодильник с четырьмя ушами — пусть в больнице хирурги сами разбираются, где чьи уши.

Предположения оперативного штаба относительно дальнейших действий террористов оправдались целиком и полностью: заполучив в свои руки оленевода, боевики резко активизировались, с крайних наблюдательных точек они начали перебежками отступать к главному цеху, где находилось большинство заложников. Поняв, что дальнейшее затягивание событий может привести к тому, что боевики, скрывшись в подземном ходе, подорвут заложников, было принято решение идти на штурм. По плану операции одновременно должны были выдвигаться шесть штурмовых групп, состоящих из бойцов РОСНа и московской «Альфы». Первая группа должна будет подойти с тыльной стороны цеха и войти в него через задние ворота. Вторая и третья группы по замыслу должны будут атаковать второй швейный цех, в котором находились захваченные офицеры и несколько боевиков. Четвертая и пятая штурмовые группы под прикрытием БМП и БТРа должны будут подойти с разных сторон к главному входу и подавить основное сопротивление боевиков на этом рубеже. Шестой же группе предстояло осуществить подрыв в боковой стене главного цеха для выведения заложников.

Приказ о штурме прозвучал от генерала Лаврухина практически сразу. Взревели моторы бронетехники, а снайперы со своих позиций начали обрабатывать огневые точки из крупнокалиберных снайперских винтовок. Задача была поставлена предельно жесткая — не дать террористам покинуть здание. Об освобождении заложников четких инструкций не было по причине большой вероятности подрыва цеха. Отдел «Зет» в полном составе следил за недопущением проникновения информации о террористическом акте в СМИ.

Четыре пулеметные точки были спрятаны в глубине здания и простреливали периметр через окна и проломы в стенах, сами же они не были доступны для выстрела снайперов.

Первой под огонь попала четвертая штурмовая группа, шедшая за БТРом, который как только вывернул из-за угла, был расстрелян из крупнокалиберного пулемета «Утес». С расстояния в сто двадцать метров бронебойно-зажигательные пули калибра 12,7мм, как консервную банку, прошили насквозь борт и колеса бронетранспортера, достав до спецназовцев. Одновременно с другой, ранее не выявленной огневой точки, расположенной за стеной дизельной электростанции, прозвучал выстрел гранатомета, который положил конец агонии загоревшегося БТРа. Экипаж сгорел за считанные секунды. Шедшая за бронемашиной группа не успела даже выйти на позицию для стрельбы, как была прижата шквальным огнем к земле и начала отступление. Идущий впереди группы подполковник РОСНа получил тяжелое ранение в ногу: бедро буквально висело на рваных волокнах мышц, но каким-то чудом целой осталась бедренная артерия. Группа залегла, пытаясь затащить подполковника за угол здания. Когда же им удалось это сделать, то следующая очередь из «Утеса» дала понять, что угол вовсе не является хорошим укрытием. Крупные куски промерзшего бетона вылетали из свай, осыпая находящихся на земле бойцов, которые отползали от угла все дальше и дальше.