Вадим Караваев - Наследие предков

— Однако! — звонко прицыкнув языком, удивился Семёныч. — Без обид, Илюш, но я уж грешным делом и тебя в список подозреваемых поставил. А потом вот с Альбертиком переговорил. Он и убедил меня встретиться с тобой. Уж больно все непонятно. Кому мог перейти дорогу безобидный пенсионер, уже добрый десяток лет просиживающий задницу в архивах да библиотеках?

— Да какие уж тут обиды, Андрей Семёнович! Я б на вашем месте тоже самое думал. Мы сами в полных непонятках. Группу моих матерых диверсантов, как обоссавшихся сопляков, эвакуировали с поисковой операции — полная небоеспособность одной из лучших разведгрупп в один момент. Я о таком сам впервые слышу. Кстати, командир их в моей машине сидит, если вы не возражаете, товарищи, могу его пригласить.

— Да, пожалуйста, приглашай, мы уже давно в отставке, ни для кого интереса не представляем, — усмехнулся рыжий розовощекий весельчак Альберт, за плечами которого одних подтвержденных ликвидаций было несколько десятков, не говоря уже про обычные зачистки свидетелей и массу случайных жертв, пострадавших при взрывах и перестрелках.

Глядя на Альберта, никто бы в жизни не угадал, что за человек находится перед ним. Высокий, долговязый, сутулый, с копной спутанных рыжих волос на голове и уже хорошо заметной проседью, вечно небритый и одетый, как стареющий хипарь, Альберт всем своим видом походил на скандинавского туриста, заблудившегося в переулочках старой Москвы. Не хватало только рюкзака за плечами и фотоаппарата на шее. Альберт и вправду очень любил путешествия по миру, правда, после его турпоездок оставались или горы трупов, или же колонки местных газет покрывались свежими фотографиями без вести пропавших персонажей.

Через некоторое время после звонка полковника Скороспелого к столику в кафе подошел командир спецназа Михаил Волостных.

— О, Миша, сколько лет, сколько зим! Ты чего к старику давно не заглядывал? — радостно воскликнул Семёныч, протягивая руку знакомому ему офицеру. — Служба, я понимаю. Ну вот, и свиделись, причем, согласись, самым чудесным образом!

Прежде подполковник Волостных частенько бывал в гостях у Семёныча и всегда с огромным интересом слушал рассказы старого разведчика, жадно впитывая боевой опыт старшего поколения.

— Да, Андрей Семёнович, мы только что с Ильёй Григорьевичем с места аварии. Ума не приложу, кто это мог быть. А самое главное, зачем?!

— А затем, дорогие мои ребятушки, что у вас, оболтусов, кроме меня не осталось никаких источников информации по интересующему вас вопросу. Никаких, уж поверьте на слово.

— Товарищи офицеры, предлагаю для дальнейшего продолжения беседы переместиться в более уютное и подходящее местечко, — тихим голосом предложил полковник Скороспелый собравшимся разведчикам, — например, на нашу ведомственную конспиративную дачу в Переделкино, где вам, Андрей Семёнович, с супругой первое время предлагаю пожить, пока мы тут все не утрясем. Разумеется, с нашей охраной, незримое присутствие которой заметить сможете, разве что только вы.

— Подумаем, Илья. А пока поехали. Шашлык с коньячком за вами с Мишкой. Надо ж как-нибудь старику восстанавливать утраченные по вашей милости нервные клетки.

— Так врачи ж говорят, что они не восстанавливаются вроде, Андрей Семёнович? — участливым тоном попытался обезнадежить старика командир спецназа.

— Это у гражданских не восстанавливаются, — отрезал ветеран. — А у нас с нашей работой их хватило бы максимум на пару месяцев без должного восстановления. Так что дуйте за коньяком, молодежь!

ГРУшная конспиративная дача представляла собой довольно-таки приличный советский особнячок, затерявшийся среди вековых сосен и елей, который мало отличался от соседских писательских домов, нещадно теснимых выросшими за последнее десятилетие громадными дворцами современных нуворишей.

Семёныч, развалившись в глубоком плетеном кресле перед камином, посмотрел на ожидающих шашлыка офицеров и сказал:

— Так, ребята, хватит греть рюмки. Давай по первой, а потом, может, и дождемся, когда Ваня с мясом управится.

Офицеры согласились со старшим товарищем и, не дожидаясь застрявшего у мангала полковничьего водителя, употребили по первой стопочке семизвездочного «Арарата». Семёныч продолжил:

— Что я вам хочу сказать, товарищи разведчики. Дело, в которое вы имели неосторожность вляпаться, весьма серьезное. С момента создания ВЧК в далеком 1917 году и по сию пору в недрах госбезопасности существовал специальный отдел, занимающийся вопросами, не имевшими с точки зрения здравого смысла какого-либо рационального объяснения. Отдел этот многократно менял свой состав, переформировывался, на короткое время упразднялся, но все равно необходимость в его наличии существовала всегда. Вот теперь ваши пути как раз и пересеклись с теми, кто поставлен следить за тем, чтобы определенного рода информация никогда не стала достоянием широкой общественности.