Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

– Сюда проходите. Подростков мы пускаем не раньше шести вечера, когда открывается волонтерская кухня и готов бесплатный суп. Еды, благодаря благотворителям и волонтерам, много, но вот кроватей на всех не хватает, поэтому пока ребята едят, мы устраиваем ежевечернюю лотерею, и тех, кому не повезло, вынуждены выставлять на холод.

Он привел их в столовую с кухней. По случаю Рождества стены были увешаны бумажными цепочками – Кьель клеил такие в детском саду. Елка, увешанная всякой всячиной, светилась в углу у пустого камина, а баннер над разделочным столом безмолвно кричал:

«КАЮЩИЕСЯ ПОЛУЧАТ ПРОЩЕНИЕ

ГОСПОДЬ ЛЮБИТ ВСЕХ СВОИХ ДЕТЕЙ»

Подборка религиозных памфлетов лежала веером на полке рядом со свежими газетами. Лео не мешал Кьелю вести беседу, а сам расхаживал по комнате, сунув руки в карманы, и читал религиозные слоганы на стенах.

– Так что случилось с Фейф? – снова спросил пастор, и Кьель уловил, как глаза Джилани метнулись на стопку газет.

– А вы не читали утренних новостей, пастор?

Джилани сглотнул, будто ему стало дурно.

– Но это же не ее нашли в канале?

– Ее, ее. Обнаженную и завернутую в пленку. На лобке и в нижней части живота вычурная татуировка – голова Медузы горгоны со змеями вместо волос. – Кьель показал руками возле своей ширинки.

Пастор потянулся за стулом, и Кьель догадался, что тот либо видел татуировку Хокинг, либо слышал о ней.

Лео вытащил из религиозной кучки памфлет.

– А какой конфессии ваше заведение? – поглядел он на пастора.

– Мы экуменическая христианская волонтерская организация. Помимо миски горячего супа и иногда ночлега, мы предлагаем заблудшим дорогу к Богу. Некоторые выбрали этот путь и очистились, бросили бродяжничать.

– А к какой церкви относитесь вы? – Лео сделал паузу, глядя на Джилани прозрачными голубыми глазами. Взгляд был стальной, внушавший робость. – Пастор!

Джилани кашлянул.

– Я хожу молиться в Фэрфилдскую объединенную церковь. Моя супруга тоже.

– Молиться? Не проповедовать и не окармливать, или что там принято у пасторов?

– Строго говоря, я не совсем пастор. Меня так подростки прозвали, еще когда я пришел сюда волонтером.

– Давно?

– Восемь лет назад.

Уступив Лео возможность шпынять «пастора» Маркуса, Кьель подошел к пробковой доске, сплошь покрытой приколотыми фотографиями разных лет. Сезонные и религиозные праздники, на некоторых – Джилани с беспризорницами, некоторых обнимает за плечи. Почти сплошь девочки, совсем юные. Вот девушка сидит на коленях у «пастора», одетого Санта-Клаусом. Внимание Кьеля привлек один снимок: вглядевшись, он сразу напрягся.

– Что, «пастор», любите девочек помоложе? – тихо сказал он.

– Простите, что?

Кьель отступил от доски и взял с полки газету, где на первой полосе они с Паллорино. Хольгерсен и сам выглядел как чертов торчок. Особенность метамфетамина в том, что те, кто его долго употребляет, даже бросив, сохраняют характерную внешность метамфетаминщиков: нервные, дерганые. Полубезумные.

– Все беспризорные нуждаются в помощи – и мальчики, и девочки.

– Но девочки в особенности?

– К сожалению, в нашем обществе женщины и дети действительно беззащитны и чаще попадают в беду, поэтому в поисках надежного убежища…

– И вам особенно нравится спасать девочек? – Кьель кивнул на слоган на стене: «ГРЕШНИКИ ИСКУПЯТ СВОИ ГРЕХИ. – Вы заставляете их отвергать Сатану?

– Да что вам от меня нужно? – Заметно занервничав, «пастор» Маркус сунул руки в карманы широких вельветовых брюк. Мышцы на шее натянулись.

– Я хочу знать, что сталось с Фейф Хокинг после того, как она пожила здесь.

– Она слезла с кристаллов и нашла работу.

– Какую, где?

– Сперва в «Макдоналдсе» на Мейн-стрит.

– А после «Макдоналдса»?

– Не знаю.

– Может, другие знают – вдруг кто-нибудь из беспризорных с ней общался? Вам не рассказывали, как прекрасно выглядят ее дорогие, жемчужно-белые виниры?

– Что?!

– Зубы искусственные!

– Я… – В дверь постучали. – Слушайте, мне необходимо идти, готовить…

– Это «да» или «нет»?

– Я не видел Фейф и не знаю, кто мог видеть. – Джилани решительно вышел из столовой и направился по коридору к выходу.

– А если бы и видели, то нам бы не сказали, – заключил Кьель, идя за ним. Лео медленно двинулся в арьергарде.

«Пастор» Маркус отпер и распахнул входную дверь. С улицы повеяло холодом и сыростью.

– Я же ясно сказал, эти подростки сторонятся всякой бюрократии – государственная система их уже здорово подвела. Большинство всю жизнь кочевали по приютам, сбегали оттуда и в конце концов оказывались на улицах, наотрез отказываясь возвращаться. Даже к врачу не шли, боясь, что их опять упекут в приют… или в полицию. С копами они в жизни откровенничать не будут. – Некоторое время он смотрел в глаза Лео, выдерживая его стальной взгляд. – Не все копы порядочные, и дети это ох как хорошо знают.