Лорет Энн Уайт - Утонувшие девушки

Энджи попыталась ухватиться за эти слова, сосредоточиться и задать вопрос, но в голове стоял туман. Страх разгорался, как костер от ветра, от этого колокольного звона, падающего снега и запаха озона и металла, который несло в открытую дверь. Время растягивалось, как эластик, искажая все вокруг.

– Простите, в каком смысле? – переспросил Мэддокс.

– Сказанное Грейси позволяло предположить, что у нее регулярно был секс с разными партнерами, и она мучилась угрызениями совести.

– Она вам это сказала? Не на исповеди, а так? – уточнил Мэддокс.

– Да.

– Довольно интимное признание для беседы молоденькой девушки и священника. Почему у вас зашла об этом речь? Какие отношения связывали вас с Грейси? – спросил Мэддокс.

– Она пробовала на мне свои женские чары.

– Грейси Драммонд пыталась вас соблазнить?!

Колокола зазвонили громче.

– Когда я спросил, зачем она это делает, выяснилось, что Грейси была… эмоционально зависимой. Ей была необходима любовь, симпатия. Мне кажется, ей было одиноко – отец бросил семью, мать пропадала на работе. В детстве ее тоже травили и не желали принимать. Из того, что она мне рассказала, я сделал вывод, что, отдаваясь, она как бы покупала внимание мальчиков, а вслед за этим – интерес одноклассниц. Секс сделал Грейси популярной в школе. Насколько я понял, это и была подоплека ее романа с прежним мальчиком.

– Риком Батлером? – уточнил Мэддокс.

– Кажется, да.

– Она что-нибудь рассказывала о своем новом бойфренде и других мужчинах, с которыми якобы спала?

– Я сказал вам что мог, детективы. Теперь я должен идти.

– Когда вы сами в последний раз видели Грейси? – спросил Мэддокс.

Открылась внутренняя дверь, и вышла прихожанка, которая молилась у исповедальни. Створка двери начала медленно закрываться, и тут из собора полились звуки органа – разыгрывался органист. Мальчик-певчий запел изумительным высоким альтом:

– Аве, Мари-и-и-я…

Энджи охватил ужас.

Она поглядела на дверной проем, ведущий на улицу. Сердце готово было выскочить из груди.

– В позапрошлое воскресенье, – ответил священник. – На мессе, во время святого причастия.

– Спасибо, святой отец, – пробормотала Энджи и выбежала из собора под снег. Пушистые хлопья парили в туманных гало вокруг уличных фонарей. Колокола отдавались оглушительной какофонией в ущельях дворов и уступах зданий, становясь все громче… громче… громче… Энджи уставилась на красный крест над входом в приемный покой больницы на другой стороне улицы. Безумие кружащихся снежных хлопьев, трезвон, от которого закладывало уши, светящийся красный крест, молитва, потонувшая в звоне колоколов – все это слилось в оглушительный рев у нее в голове:

– Беги, беги! Утекай, утекай !

Голос Мэддокса доносился до нее как в тоннеле:

– Что ты думаешь об этом целомудренном святоше и его отношениях с Грейси? Ничего себе у них была тема для разговоров – секс!

Они проходили под горгульями Сент-Джуд, направляясь к красному кресту над больничным входом. Как они сюда попали? Неужели перешли улицу? Знак креста совсем близко.

– Забирайся сюда! Вскакуй до шродка, шибко! Шеди тихо ! Сиди тихо!

Пронзительный женский крик прорезал многоголосый звон, и наступила мертвая тишина. Энджи ничего не слышала и не видела, кроме красного креста, просвечивавшего сквозь густо валивший снег. Она ослепла. Опасность. Боль. Повсюду. Они идут…

Ее рука нырнула под куртку, к бедру. Быстрым привычным движением Энджи выхватила из чехла свой нож из углепластика, выпустила лезвие и пригнулась, чуть согнув ноги в коленях…

Мэддокс даже остановился от удивления: рядом с ним Паллорино замерла, присев, как для броска – тяжелые байкерские ботинки будто приросли к земле. Лицо мертвенно-бледное, глаза – два черных провала – невидяще уставились на вход в отделение неотложной помощи. Она медленно покачивалась из стороны в сторону, водя перед собой лезвием ножа.

– Паллорино?

Она резко повернулась на звук его голоса, учащенно дыша открытым ртом, и махнула ножом, едва не задев.

– Энджи, ты чего?

Она сделала молниеносный выпад. Мэддокс чудом успел отскочить.

– Иисусе, Паллорино, что ты творишь?!

Ее кожа блестела от пота. Мэддокса охватило волнение.

– Энджи! Ты меня слышишь? Ответь мне!

Она снова атаковала, метя ножом ему в живот. Мэддокс схватил ее за запястья и вывернул руки вправо, увернувшись от лезвия.