Рональд Четвинд-Хейес - Элементал и другие рассказы

— Это здесь..? — Кловер не закончила вопрос, и Артур кивнул.

— Как ужасно, — Кловер вяла его за руку, когда чайка скорбно закричала, и на секунду ему пока­залось, что это Агата зовет его в постель. Он содрогнулся и отстранился от своей новой, прекрас­ной жены.

— Все это в прошлом, — сказал он.

Но внезапно он почувствовал настоятельную по­требность вернуться домой.

Коттедж приветствовал их. Уходящее солнце подсвечивало красную кирпичную кладку, рас­крашивая нестриженый газон серебристо-золотым цветом, в то время как цветы весело качал своими яркими головками, и в низине сада капуста, каза­лось, сдержанно их приветствует.

— Как хорошо дома, — разум Кловер был забит клише. — Я всегда говорю, что лучшая часть пу­тешествия — возвращение.

Они открыли окна, разобрали чемоданы, про­терли пыль на мебели, постелили свежие простыни на кровать, потом выпили чай — два вареных яй­ца, черный хлеб и масло. После чая Артур помыл машину, пока Кловер прогуливалась в саду. Спустя какое-то время она показалась на садовой тропин­ке с огромным кочаном в руках. Артур посмотрел на нее, нахмурился.

— Что ты будешь с ней делать?

— Порежу и сварю, — сказала она с очарова­тельной простотой.

— Я не люблю капусту .

— Тогда зачем ты ее посадил?

На это у него не было ответа, по крайней мере того, который он мог дать, поэтому он пожал пле­чами и продолжил полировать капот машины.

— Мне больше нравилась герань, — вскоре за­метила Кловер, — но, думаю, от капусты больше толку. В конце концов, герань нельзя есть.

Артур заявил, что насколько он знает, вареная герань не рекомендуется с жареной свининой.

— Я знала одного человека, который ест нар­циссы, — задумчиво сказала Кловер, — он... она варила их в молоке и добавляла петрушку. Думаю, это было очень вкусно.

Артур фыркнул и занялся ветровым стеклом.

Кловер вздохнула и придала кочан к своей иде­альной груди.

— Один из них деформирован.

— Один из кого?

— Из кочанов.

Артур распылил жидкость для мытья стекол на ветровое стекло, потом энергично протер его жел­той тряпкой.

— Наверное, заболел. Посмотрю на него позже.

Кловер снова вздохнула.

— Да, он маленький и желтый. Отвратительный на вид. Неприятный, мягкий и неприятно пахнет. Похож на стиснутый кулак.

Голова Артура поднялась, рот открылся, и он издал странный звук. К счастью, Кловер разверну­лась и уже шла к дому. Она крикнула через плечо:

— Ужин будет готов примерно через два часа.

Желтая тряпка незамеченной упала на землю. Артуру стало дурно; кровь отхлынула от лица, и ему стало ужасно холодно. Он хотел медленно пой­ти по садовой тропинке и заверить себя, что все хорошо, что ему нужно беспокоиться только о ко­чане, который чем-то переболел в детстве. Но он побежал. Артур бежал к ужасу, смутно осознавая, что тот лежал на его плечах много месяцев, и те­перь созревает ужасным цветом. Капуста была пе­ред ним — три ряда неподвижных зеленых голов; глянцевых, можно сказать, наполненных жизнью — один имел розоватый оттенок. Артур остановил­ся. Теперь у него появился детский порыв развер­нуться и убежать: бежать, спрятаться глубоко в ле­су и больше никогда никому не показывать видеть свое лицо. Потом здравый смысл возобладал, и он понял, что должен встретиться с неизбежным, не­смотря на последствия.

Вот он. Желтый, ссохшийся как сгнивший апельсин, но для знающего глаза определенно сжа­тый кулак. Костяшки блестели как клавиши пиа­нино сквозь обесцвеченную кожу, и пальцы были плотно сжаты в жесте ужасной угрозы.

Артур выругался в порыве вдохновленной стра­хом ярости.

— Чертова проклятая жирная корова. Ты меня там сл^1шишь? Оставь меня в покое. Ты мертва... мертва... мертва. я с тобой сурово поквитаюсь. вот подожди. подожди.

Кулак подождал, пока Артур сбегал в сарай и вернулся с лопатой. Он поднял ее над головой, на­нес один яростный удар, промахнулся и обезглавил капусту.

— Успокойся, — он говорил вслух, — тебе нужно успокоиться. Теперь прицелься. и.

Он размахнулся лопатой, ударил по кулаку, и тот пронесся по грациозной дуге и приземлился с тошнотворным стуком в двадцати футах от Арту­ра. Потребовалось какое-то время, чтобы найти его, потому что трава выросла за время отсутствия хозяина, и стороннему наблюдателю Артур мог по­казаться гольфистом, ищущим потерявшийся мя­чик. В конце концов он чуть не наступил на свой трофей. Тот лежал между двумя кустиками травы, и Артур поддел его на лопату, как жареное яйцо на широкий нож. Глаза Артура все видели, но какое- то время его мозг отказывался верить.