Клайв Баркер - Алые песнопения [litres]

Он без труда проторил себе путь во главу воинства, воздел руки, и из его ладоней вырвались две световые спирали – они ринулись ввысь и взорвались громадным зонтом радужного огня, чьи рваные края ширились полукругом, пока не разбивались о первую же встреченную преграду – о стены либо колонны собора.

Полымя быстро угомонило большую часть воинства, однако оно никак не подействовало на толпившихся у берега солдат, которых сзади теснили всё прибывавшие воины, ведь бесформенная армия Неснедаемого продолжала разрастаться: её питал казавшийся бесконечным поток демонов, стремившийся вперед по колоссальных размеров дереву – импровизированному мосту, уложенному поперек кристальной чистоты озера.

Воины, что толпились на берегу, вовсе не радовались новоприбывшим солдатам – многим приходилось отступать на мелководье, и чем сильней разрасталась армада демонов, тем дальше их оттесняли. Ку’ото прекрасно знал об их положении. Периодически он подымался к поверхности и, невидимый в царившем хаосе, тихо и незаметно сцапывал несколько бродивших в воде закусок. Естественно, внутри собора никто не подозревал о нараставшей на берегу сумятице – унявшаяся толпа внимала своему предводителя.

– Тишина! – прогремел Неснедаемый. – Не стоит забывать, что это святое место. Здесь пребывает сила, могуществу которой нет равных под небесами, и мы обязаны ей нашими жизнями, все наши молитвы адресованы только ей.

На долгую секунду зависло неловкое молчание, а затем армией прокатился шёпот: «Люцифер, Владыка наш, Люцифер…»

Гарри, его друзья и небольшая группа Азил выглянули из-за колонн, уберёгших их от наплыва демонов: толпа, среди которых виднелись представители всех возможных каст и сословий, замерла и ловила каждое слово своего лидера.

– Братья и сёстры, я боролся за вас, – вещал Неснедаемый. – Когда вы были в нужде и каждую чашу костного мозга, что ставили вы на стол свой, уносили да возвращали полупустой, я негодовал. Я рыдал за вас и молил, чтобы о муках ваших да услышали… – он выдержал паузу, осматривая безмолвную толпу. – Хотите ли вы, чтобы я открыл вам правду? Так что же?

Последние слова он проговорил тихо, почти шепотом, который, тем не менее, прокатился собором с невероятной силой, и доказательством тому стал столь же мощный отклик:

– Да… да… – послышалось со всех сторон.

– Тогда я открою вам правду, ведь в итоге, как бывает со всеми заговорами, ответ сводится к одному.

Последнее слово разошлось необъятными внутренностями собора: «К одному? К одному. К одному!»

– Да, к одному. К одному злодею в средоточии ваших горестей. В средоточии всех ваших страданий. К одному изуверу, выдававшему себя за рядового искусителя душ, в то время как сам он плёл заговор против безмятежности нашей вотчины. Хаос на улицах ваших? Его рук дело. Нечего покупать в мясницкой лавке, окромя хрящей да костей? Всё оттого, что он продаёт самое отборное мясо человечеству, в котором он многие годы воспитывал вкус к собственной же людской плоти. Вы узнаете его лик, как только взглянете на него!

– Яви нам! – послышался крик откуда-то у двери, и его тут же подхватили со всех сторон.

– Яви нам! – требовали демоны снова и снова. – Яви нам! Яви нам! Яви нам!

Неснедаемый распустил над собой веер огненных перьев – они загорелись ядовитыми красками, и свет, пролившийся на обращённые кверху лица, выхватил из потёмок худшие черты каждого демона: широкие пасти и глаза, пылавшие злобные угольками либо выпученные в пустых, идиотских взглядах. Среди озарённых морд не нашлось бы и двух подобных друг дружке, а были их тысячи. В обличающем свете каждое из них казалось идеальным в своём гротеске, и в безрадостных физиономиях горели безумные, полные жажды глаза.

Зачарованная огнём толпа хранила молчание, однако снаружи собора по-прежнему стоял страшный гам.

– Забудьте о них, – молвил Неснедаемый. – Наступит и их черед, но не раньше, чем будет на то моя воля. Вы же спросили меня о преступнике, что соркестрировал злодеяния против вас. И я явлю его вам. Этот изувер уничтожил весь свой Орден. Искалечил верховного жреца. Однако ему не скрыться от нас.

Он выбросил в воздух еще один язык пламени, и тот с секунду повисел у него над головой, а затем нырнул вниз, миновал оратора и платформу, на которой он возвышался, просочился в дыру, зиявшую в растресканном мраморе, и скрылся в тайном подполье.

Не спеша, стараясь выжать из этого мига как можно больше драмы, Неснедаемый развернулся и сошёл с возвышения.